Возлюбленная

– Да, мэм. Мы все в Блустоуне живем.

– А нас всех по белу свету раскидало, – сказала Бэби Сагз, – но может, еще и не навсегда, а?

Великий Боже, подумала она, с чего же мне начать? Надо сперва попросить кого-нибудь написать старому Уитлоу – может, ответит, кто купил Патти и Розу Ли. По слухам, Арделия досталась человеку по фамилии Данн, откуда-то с Запада. Тайри или Джона даже и пытаться искать не стоит. Этот ломоть отрезан тридцать лет назад, и если она будет искать слишком упорно, а они убежали и скрываются, то ее поиски могут принести им куда больше вреда, чем пользы. Нэнси и Феймас умерли на судне, отправлявшемся от берегов Виргинии в Саванну. Это-то уж она, по крайней мере, знала точно. Надсмотрщик в усадьбе Уитлоу принес ей эту весть – скорее из желания подобраться к ней, чем из добросердечия. Капитан того судна три недели простоял в порту, пока загружали трюмы. Среди тех рабов, кто этого не выдержал, сказал ей надсмотрщик, были двое детей из усадьбы Уитлоу, их звали…

Но она и так знала их имена. Она знала и закрыла уши руками, чтобы не слышать, как этот человек их произносит.

Джани согрела молока, налила его в чашку и поставила на стол, а рядом – тарелку с кукурузным хлебом. После некоторых уговоров Бэби Сагз подошла к столу, села и начала есть, макая хлеб в горячее молоко; оказалось, что она очень голодна, сильнее, чем когда-либо в жизни, а уж это что-нибудь да значило.

– А хозяева молока не хватятся?

– Нет, – успокоила ее Джани. – Ешьте на здоровье; это все наше.

– Здесь еще кто-нибудь из прислуги живет?

– Только я. Есть еще мистер Вудраф, он всю работу во дворе делает. Но он только раза два-три в неделю приходит.

– Значит, вас только двое?

– Да, мэм. Я и готовлю, и стираю.

– Может, кто из твоих знакомых знает, где по хозяйству помощь требуется?

– Я, конечно, спрошу, но я точно знаю, что на бойне женщины всегда нужны.

– А что там делать нужно?

– Не знаю.

– Да небось уж что-нибудь такое, что мужчинам не по вкусу.

– Моя двоюродная сестра говорит, что с собой можно прихватить сколько угодно мяса, да еще платят двадцать пять центов в час. Она там копченую колбасу делает.

Бэби Сагз шлепнула себя по макушке. Деньги! Неужели деньги? Неужели ей каждый день будут платить настоящие деньги? Настоящие деньги?

– Где ж эта бойня? – спросила она.

Но Джани ответить не успела: в кухню вошли Бодуины, а за ними сияющий мистер Гарнер. Сразу было ясно, что это брат и сестра; оба в сером, у обоих молодые лица, хотя волосы совершенно седые.

– Ты покормила ее, Джани? – спросил мистер Бодуин.

– Да, сэр.

– Сиди, сиди, Дженни, – сказала его сестра, и Бэби сразу почувствовала облегчение.

Когда они спросили, что она умеет делать, то вместо того, чтобы перечислить добрую сотню разных своих умений, она почему-то задала вопрос о работе на бойне. Нет, для этого она слишком стара, сказали они.

– Да она отличный сапожник, лучше не сыскать! – сообщил мистер Гарнер.

– Сапожник? – мисс Бодуин изумленно подняла густые темные брови. – Кто же тебя такому ремеслу научил?

– Да так, один раб, – сказала Бэби Сагз.

– Ты и новые башмаки шьешь или только старые чинишь?

– Новые, старые – что угодно.

– Отлично, – сказал мистер Бодуин, – это уже неплохо. Но тебе, пожалуй, денег побольше понадобится.

– А в стирку ты брать не хочешь? – спросила мисс Бодуин.

– Хочу, мэм.

– Два цента за фунт.

– Хорошо, мэм. А где брать-то?

– Что?

– Вы сказали «брать в стирку». Так где, где брать-то? И где стирать?

– О Господи, Дженни! Послушай-ка внимательно, – сказал мистер Гарнер. – Эти два ангела отдают тебе целый дом. Их собственный, недалеко отсюда.

Дом принадлежал еще их деду с бабкой, а потом все семейство переехало в город. Недавно Бодуины сдавали его в аренду целой ораве негров, которые сейчас из штата Огайо уехали. Для одной Дженни это, конечно, слишком большой дом, сказали брат и сестра (две комнаты наверху, две внизу), но это самое лучшее, да, пожалуй, и единственное, что они могут для нее сделать. За это она будет немного стирать для них и гладить, а также содержать дом в порядке и следить за ним – убирать и тому подобное (ах да, еще и обувь им чинить иногда). Но, разумеется, она должна будет соблюдать чистоту. Та последняя семья негров, что жила там, чистоплотностью, прямо сказать, не отличалась. Бэби Сагз согласилась со всеми этими условиями, чуточку жалея лишь о том, что упускает денежки, которые могла бы заработать на бойне, но заранее в восторге от того, что будет жить в доме с двумя этажами – пусть она и забраться-то по лестнице не сможет. Мистер Гарнер еще сообщил Бодуинам, что Бэби отлично готовит, не хуже, чем обувь шьет, и в доказательство продемонстрировал свой животик и башмаки, что были на нем. Все рассмеялись.

– Если тебе что-нибудь понадобится, дай нам знать, – сказала Бэби мисс Бодуин. – Мы не сторонники рабства, даже такого, как у Гарнера.

– Нет, ты скажи им, Дженни! Ты где-нибудь жила лучше, чем у меня?

– Нет, сэр, – сказала она. – Лучше – нигде.

– И сколько ты прожила в Милом Доме?

– Лет десять, должно.

– А что, голодом я тебя морил?

– Нет, сэр.

– А холодом?

– Нет, сэр.