Возлюбленная горца

– Что-то слишком уж все это сложно… – проворчал Джеймс. – К чему им такие сложности, если они могли просто не отпускать ее? Она и так была в их власти.

– Все это очень странно, но дело тут нечисто, – заявила Айлен. – И ваш отец не зря волнуется за девушку. Я не вижу иного способа обеспечить ее безопасность, кроме как найти для нее мужа, способного ее защитить.

– Еще раз говорю: это не наше дело, – стоял на своем Джеймс, рассчитывая на поддержку старшего брата. Не может быть, чтобы Малколма устраивал этот безумный план.

Но Малколм молчал, и тогда Джеймс, пристально посмотрев на него, подумал: «Ах, так вот оно что… Оказывается, Малколм – лицо заинтересованное…» Дело принимало неожиданный оборот.

И тут Малколм проговорил:

– Я согласен с отцом. Полагаю, что лучшее решение – выдать девушку замуж за одного из нас. – Сказав это, он вопросительно взглянул на мать.

Не удержавшись, Джеймс на одном дыхании выпалил:

– Черт вас дери, вы не можете заставить ее выйти замуж!

– Да разве ее заставляют?! – изображая возмущение, воскликнул Маккена. Все это время отец не сводил с Джеймса цепкого взгляда, словно в чем-то его подозревал. – Ваша мать не даст соврать: в моем доме женщин никто не насилует.

– Пусть со мной многие не согласятся, но мне не нравится обычай выдавать девушку замуж против ее воли, – пояснила Айлен. – Я этого не допустила бы. Давина сама сделает выбор.

– А нам выбирать позволено – или как? – пробурчал Джеймс.

– И у вас будет право выбора, – ответил отец. – Вам решать, считаете ли вы леди Давину подходящей для себя невестой. А если она не подойдет ни одному из вас, то мы без труда найдем в нашем клане парня, достойного выпавшей ему чести.

– По правде говоря, я уже и сам подумывал о том, чтобы взять ее в жены, – словно невзначай сообщил Малколм. – Давина немного необычная, это верно. Но зато она из славного рода и хороша собой. Да и Лилее она понравилась.

– Но нравится ли ей Лилея? – со смехом спросил лэрд Маккена, и Айлен тоже засмеялась.

Джеймс сделал глубокий вдох и молча направился к выходу. У двери остановился и, обернувшись, уставился на старшего брата. Увы, он так ничего и не понял по его лицу. Шутил ли Малколм? Или всерьез хотел жениться на Давине? Но если всерьез… Джеймс мог лишь догадываться о том, каким это стало бы для него ударом. Он думал, что раны давно затянулись. А оказалось, что они открыты и кровоточат. Он знал, что выстрадала Давина. И знал, почему она пять лет назад не захотела выйти за него замуж. И решила, что вообще никогда ни за кого не выйдет.

Но ведь это было давно, очень давно… Что, если теперь она сможет похоронить прошлое и захочет стать женой и матерью? Женой Малколма? Джеймс окинул брата тяжелым взглядом. Что ж, Малколм – наследник, и он сможет предложить ей куда больше, чем младший брат.

Но даже если забыть о материальной стороне вопроса… Интересно, кого женщины любили больше – Малколма или его, Джеймса? Наверное, все-таки Малколма, даже без учета его наследства. Женщины всегда превозносили не только его силу и красоту, но еще и несравненное обаяние и недюжинный ум. Куда уж ему, Джеймсу, тягаться с тем, у кого масса достоинств – и ни одного недостатка…

А может, и Давина считала Малколма эталоном мужества и красоты? Сама мысль об этом была невыносима. Джеймс чувствовал, как в душе его закипали гнев и обида. Обида на Давину. Обида на Малколма. Обида на мать и отца. Обида на судьбу, не оставившую ему ничего, кроме горечи несбывшихся надежд.

Но кого же он должен винить в том, что удача всегда оказывалась на стороне Малколма? Фортуну или себя самого?

– Ну как, братишка, сразимся за благосклонность прекрасной Давины? – любезно улыбаясь, проговорил Малколм. Только вот глаза его не улыбались – в них Джеймс прочел железную решимость. И он прекрасно знал: старший брат ни перед чем не остановится, чтобы добиться желаемого. Малколм никогда не любил проигрывать, и ставка не имела для него значения. Зато имел значение принцип.

– Нет, я в такие игры не играю, – с деланым безразличием ответил Джеймс, пряча за спину крепко сжатые кулаки. – Хочешь добиться ее благосклонности – попытайся. Получится – она твоя. Я не стану тебе мешать. – Но он точно знал: если старший брат женится на Давине, ему, Джеймсу от такого удара никогда не оправиться. Вот только Малколму знать об этом необязательно.

– Лэрд Маккена желает вас видеть немедленно, – доложила горничная, заглянув в комнату Давины. – Пойдемте со мной. Мне велено отвести вас к хозяину, в его личные покои.

Давина не на шутку испугалась. Она уговаривала себя не тревожиться понапрасну, но мысли приходили в голову всякие… Зачем такая срочность? Ведь они будут сидеть за одним столом во время вечерней трапезы… Разве нельзя было дождаться ужина? И если лэрд Маккена желал поговорить с ней без посторонних, то чем это вызвано? О чем им вообще говорить? Может, Джеймс рассказал отцу о том, что она была обесчещена, и теперь ее попросят уехать?

– Что-то не так? – спросила Давина у горничной.

– Не знаю, – пожав плечами, ответила девушка. – Это дело хозяйское, не мое.