Возлюбленная Пилата

В Вифсаиде он решил немного отдохнуть. Хозяин гостиницы, который иногда поставлял ему сведения, ничего нового не сообщил. На северном берегу озера центурион перебросился парой слов с пограничниками Филиппа. Они знали друг друга, но им ничего не было известно ни о службе Афера, ни о его задачах, ни даже откуда он. Кафар Нахум находился недалеко отсюда. Афер достаточно часто пересекал границу, чтобы выпить с одним из военачальников Филиппа и обменяться сведениями о зачинщиках беспорядков, опасных для обеих сторон. Пограничники, наверное, думали, что он пересекал границу, когда на дежурстве была другая смена. В Кафар Нахуме он сначала поехал в крепость, чтобы оставить лошадей и разузнать, не произошло ли чего-нибудь важного в его отсутствие.

— Ничего значительного, — доложил Ксантипп. Долговязый сухощавый спартанец, заместитель Афера, как раз торговался с купцом, который привез слитки железа для крепостной оружейной кузницы. — Ничего, кроме этого пса, который хочет получить хорошее серебро за свое плохое железо.

Афер окинул взглядом повозку и сложенные на ней железные слитки.

— Пусть оружейный мастер проверит качество, — приказал он.

Ксантипп уперся руками в бедра.

— Как ты думаешь, что там сейчас происходит? — Он указал подбородком в сторону крепостной кузницы. Зловонный столб дыма поднимался над каменным зданием и портил вид вечернего неба.

— Чего ты тогда причитаешь?

— Я не причитаю. Я пытаюсь уговорить торговца быть терпеливым и подождать.

— Господин, — обратился к Аферу торговец. — Уже поздно, а у меня еще нет места для ночлега. Я не хочу стоять здесь и ждать, пока ваш кузнец соизволит что-то сказать.

— У нас есть место?

Ксантипп пожал плечами.

— За небольшую скидку мы могли бы разместить его в конюшне.

— Позаботься об этом. — Афер собрался уходить. — Если другого выхода нет…

— Подожди. — Ксантипп задержал его. — Тебя ждет посланец царя.

— Кто это?

— А ты как думаешь?

Афер вздохнул. Так как Ксантипп не стал называть имя гостя, он понял, что явился Никиас, старый критянин, отвечавший за сбор посланий и новостей, которые не должны были передаваться дальше.

— Где он?

— Сегодня его можно найти только в какой-нибудь пивной. Я думаю, ты можешь подождать до завтра.

— Ты знаешь, о чем идет речь?

Ксантипп сморщил нос.

— Слышишь, ты, — позвал он торговца железом. — Веди свою лошадь с телегой вон туда. — Он указал в сторону конюшни, рядом с которой с внутренней стороны крепостной стены стояли сараи и другие помещения.

Когда торговец с повозкой удалился, спартанец тихо сказал:

— Я думаю, древесина и то, что из нее получается. И можно ли сжечь результаты.

Афер втянул воздух через передние зубы.

— Может, поговорить с ним сейчас? Нет… лучше завтра.

Он сделал крюк, чтобы не идти мимо одной из пивных, которую особенно любил Никиас. Он снова размышлял о своих странных снах, о женщине из Магдалы и ее учителе.

Может быть, это был пророческий сон… «Древесиной» и «тем, что из нее получается» они называли сына плотника и его проповеди. «Сжечь результаты»?..

Он тихо присвистнул. Насколько он знал, Ирод Антипа находился в данный момент в крепости Махерос, восточнее Мертвого моря, где год назад он приказал обезглавить крестителя Иоанна. Как поговаривали в народе, для удовольствия своей дочери и, как хорошо знал Афер, на радость священникам и грамотеям. Если Никиас приехал по этому делу, то вполне возможно, что фарисеи[18] снова сильно досаждали царю, требуя очередной казни непокорного. Например, бродячего проповедника, который несколько иначе толковал слова их бога. Йегошуа говорил, что суббота существует для людей, а не люди для субботы. Это было кощунством для тех, кто претендовал на монополию в толковании Священного писания. Афер подумал, что Йегошуа вполне может сказать, что бог существует для людей, а не люди для бога. Еще более страшное кощунство.

— О боги, — пробормотал он, почти подъезжая к своему дому. — Не могли бы вы избавить нас от богов?

«Еще более страшное кощунство», — повторил он про себя. В этой стране, как, впрочем, и в других областях империи, уже многие были казнены за гораздо меньшие провинности. Забиты камнями, посажены на кол, распяты на кресте, просверлены копьями.

Он был немного удивлен, что его не приветствует слуга. Тисхахар, с которым он дружил, хотя тот и был рабом, отличался хорошим слухом. Он сразу узнавал шаги Афера. Сейчас он должен был бы стоять в дверях и принимать его с влажным полотенцем и чашей, наполненной наполовину водой, наполовину вином. После этого принести тазик с водой для пыльных и измученных ног.

Афер вошел в дом. Пахло… по-другому. Это был запах болезни. Он позвал Тисхахара. В ответ послышался стон.

Его раб и друг, человек, которому он доверял, лежал во второй комнате на циновке, на полу. Даже не прикоснувшись к нему, Афер понял, что у вавилонца высокая температура.

— Господин, — чуть слышно пробормотал больной. — Я не могу двигаться.

X

СЛЕДЫ НА ПЕСКЕ