Возлюбленная Пилата

— После того что произошло сегодня ночью, я поручила Арсиное немного позаботиться о Деметрии. Постараться улучшить его настроение. Разузнать, как ему нравится путешествие, чем он не совсем доволен, есть ли у него дополнительные сведения, касающиеся убитых.

Руфус улыбнулся.

— Не беспокойся, она сообщит тебе. Но мы еще не выяснили оба наших вопроса.

— Хорошо. Кто еще?

— Повторяю: зачем еще кто-нибудь?

— Деметрий — хозяин каравана. Это его товары и большей частью его верблюды.

— У Мухтара тоже есть верблюды и грузы.

— Ты с ним говорил?

Руфус пожал плечами.

— Мы все хорошо знаем, как он любит чужестранцев. Хоть Деметрия, хоть меня. Он будет поступать так, как выгодно ему.

Клеопатра колебалась. Она знала, что должна принять какое-то решение, потому что от нее тоже кое-что зависело.

— Твое тело кажется чище, чем твои намерения. Что касается каравана…

— Эту часть разговора мы можем отложить на потом, — сказал Руфус вполголоса, — а сначала давай уладим другую.

— Какую — другую?

— Я хотел порадовать твои уши и насладиться твоими устами. — Руфус наклонился вперед и погрузил пальцы своей правой руки в ее волосы. — И доставить наслаждение тебе.

— Отпусти меня, — сказала она не особенно настойчиво.

— Не хотелось бы. Скорее наоборот.

— Не стоит преждевременно требовать выполнения обещаний. И не следует насиловать македонских княгинь.

— Иногда насилие доставляет удовольствие. — Он притянул ее голову ближе к своему члену.

Клеопатра что-то искала в своей дорожной сумке.

— Без насилия, — повторила она. — Македонские княгини никогда не бывают безоружными.

Руфус отпрянул и отпустил ее голову, когда почувствовал прикосновение холодного клинка к своему телу.

— Ты… — зарычал он, и ей не потребовалось много воображения, чтобы понять: следующее слово отнюдь не было бы лестью.

— Уходи. И больше не приставай ко мне.

Медленно, с видимой неохотой он подошел к столу и сгреб свою одежду.

— Никогда больше? Ни во время долгого путешествия, ни после него?

Она постаралась придать своим словам более-менее дружелюбный тон:

— Я позову тебя, когда буду готова.

Руфус отпер дверь и бросил через плечо:

— Что касается меня, то тогда, возможно, будет поздно.

— Я буду проливать горькие слезы, если это случится.

— А как насчет более быстрого путешествия?

— Это было бы непорядочно. И я не настолько спешу.

XII

ЗАГОН И ПОДЗЕМЕЛЬЕ

Все, что уготовано судьбой и не зависит от нас, благородный человек должен переносить мужественно.

Менандр

У Микинеса был смущенный вид. Он старался не смотреть в глаза Деметрию и повернулся в сторону погонщиков, которые загоняли верблюдов и лошадей за ограду и снимали с них тюки.

— Я считаю, это была хорошая идея, — сказал он, оправдываясь. — Если уж Мухтар решился, пусть и наполовину, сделать что-то по-дружески…

— А кто хозяин каравана? — перебил его Деметрий.

Микинес резко оторвал взгляд от загона и большими от удивления глазами посмотрел на Деметрия.

— Слушай, какие тут могут быть вопросы?!

— В дальнейшем ты будешь выполнять указания хозяина каравана, и только. И будешь спрашивать его, прежде чем что-то менять.

— Но… — Микинес замахал руками, будто отгонял мух. — Но разве это плохо, если вместо чужестранцев, таких, как ты или я, с арабами ведет переговоры араб?

Деметрий схватил своего старого товарища за плечо и потряс его.

— Указания дает хозяин каравана, — сказал он ровным голосом. — Если он однажды этого не сделает, то, возможно, на следующий день кому-то придет в голову мысль, что вообще нет необходимости слушаться и спрашивать его. А теперь скажи: кто это придумал? Мухтар? Или кто-то еще?

— Руфус, — пробормотал Микинес. — Они это обсуждали с княгиней.

— Клеопатра тоже? — Деметрий молчал. После недолгой паузы он тихо произнес: — Никогда больше, ты слышишь?

Микинес кивнул.

— Но объясни, пожалуйста, — попросил он Деметрия, облегченно вздохнув, — что тебе в этом не нравится, кроме неуважения к хозяину каравана?

— Во-первых, этого уже достаточно. Во-вторых, Мухтар может быть старым врагом наместника, а последствия этой выходки будем расхлебывать мы. Или старым другом, с которым наместник договорился о чем-нибудь нам во вред.

— Ты прав, господин, — сказал Микинес подавленно. — Об этом я не подумал.

Оглянувшись, Деметрий увидел Руфуса, который пересек караванную площадку, направляясь к пивной. С ним были двое его воинов, а также Глаука и Клеопатра. Руфус заметил его, поднял руку и улыбнулся. Потом он что-то шепнул княгине, которая посмотрела на Деметрия задумчивым взглядом, прежде чем войти в пивную.

Микинес продолжал стоять возле Деметрия. Было заметно, что он искренне переживает свою оплошность.

— Возможно, — смущенно произнес он, — я что-то проглядел. Придется внимательнее смотреть вокруг. И слушать. Я все еще в твоей милости?

Деметрий рассмеялся и похлопал его по плечу.

— Моя милость и твоя надежность ничего бы не стоили, если бы римлянин, араб и македонка могли нам навредить.