Возлюбленная тень

Скажите, девушки, подружке вашей…

В тот год на бульваре Дюльбер появились государственные пункты – киоски по продаже мороженого на палочках эскимо.

Но сохранилось и частное – сливочно-сладко-сахарное, на вафлях.

В круговидную формочку с извлекающимся, рубчатым в клетку, дном кладется вафельная пластинка. На нее накладывается сливочно-сладко-сахарное. Прикрывается сверху вафлей же. Затем все полученное выдвигается из формочки (дно ее, как вы помните, незакрепленное, ходящее на манер поршня с помощью металлического стерженька).

Мороженое ели совсем молодые, малоинтеллигентные и приезжие к морю.

Они же и купались каждый день.

Не только бульвар был Дюльбер, но и гостиница была «Дюльбер», и ресторан был «Дюльбер». Все называлось тогда «Дюльбер» – кроме того, что звалось «Крым». Только дальний от берега городской сквер из странных ельчатых кустов и пропаленных дребезжащих акаций стал имени т. Соломона Караева. Этого никто из обывателей толком не заметил; и то сказать, никому неизвестно, кого и когда победил решительный человек Соломон Караев; кого он так храбро умертвил? – или сам погиб смертью храбрых? – или был назначен в центральные губернии? – или в столицы?

Счастливого пути, товарищ Караев.

Ты не так уж и страшен, если не вести с тобою классовые бои.

В тот самый год моден был фокстрот «Рио-Рита».

Слабые чайные розы росли в амфорах-вазонах по правой линии бульвара Дюльбер, если вступать в прогулку со стороны Старого города, минуя ворота курзала , идучи от трамвайных остановок. А по левую руку – санатории и дома отдыха, где полезные обеды, легчайший, маловредный табак и целебная лиманная жижа в ваннах.

У колонного бордюра, ограждающего твердь от моря, стояли рейчатые скамьи-диваны. Между семью и восемью часами вечера менялись сидящие на них – уходили старики, и родители уводили детей в безнадежных костнотуберкулезных корсетах; приходили те, кто был полон сил.

А со стороны лодочной станции поднимались на бульвар местные молодые люди в припасенных с утра белых шелковых соколках-безрукавках. Вот падет солнце – и загар местных молодых людей станет неразличимым в своих оттенках. Но осталось пять минут жизни у багровизны за синим морем – и покамест видать, что этот загар создан из прозрачного черного хрусталя, простеленного на самосветящееся скользкое золото. Так загорают все детство, отрочество и юность – за одни курортные сезоны не успеешь.

Идут местные молодые люди, зарожденные скифами на гречанках, генуэзцами на славянках, армянами на казачках.

Национальность: дюльбер.

А навстречу дюльберам двинулись морячата в темно-голубом, светло-голубом и едва голубом: пояса у них наповерх, чтобы легко снимались, на кулак наматывались. Через час-другой будет драка на танцевальной площадке.

Это – рядовые морячата.

Морское офицерство идет в лучшем кремовом пике; рукоятки кортиков – из слоновой кости.

После драки на танцевальной площадке встретит офицеров Тимка Джесмиджианос в захлестанной кровью соколке, отберет у ближайшего кортик – и одного офицера заколет, другому пересечет косым андреевским крестом лицо, а третий сбежит.