Возлюбленный мой

Его руки... О, Боже, только не они. Кожа крыльями свисала с тыльной стороны ладоней, он дернул рукава своей рубахи вверх и пожалел, что не сделал это аккуратнее, потому что вместе с тонким шелком отошла и кожа.

Что с ним происходит?

В отражении зеркала позади себя, он увидел, что шлюха изо всех сил пытается сбежать, выглядя при этом, как Кэрри[63] Сисси Спейсек[64], только выпускного платья не хватало для полного сходства.

Собрав все силы, он бросился за ней, но его тело больше не обладало былой мощью и грацией. Преследуя  свою добычу, он чувствовал трение одежды о тело, и мог только представлять, как кожа расползается на нем, сантиметр за сантиметром.

Он поймал проститутку возле задней двери, где она уже начала бороться с замком. Навалившись сзади, Лэш схватил ее за волосы, дернул голову назад, и впился в горло глубоким укусом, всасывая в себя ее черную кровь.

Он расправился с ней быстро, высосав все до капли, пока во рту не стало сухо как в пустыне, и, закончив, просто отпустил ее, чтобы та свалилась на ковер, словно  мешок с мусором.

Опьяненный кормлением, он, пошатываясь, вернулся в ванную комнату и включил светильники по обе стороны от зеркала.

С каждым снятым предметом одежды, ему открывался ужас, еще больший, чем то, что он видел на своем лице: его кости и мышцы блестели черным, жирным блеском под светом ламп.

Он был трупом. Прямо стоящим, ходячим, дышащим трупом, глаза которого сидели глубоко в глазницах без век и ресниц, а безгубый рот больше не скрывал ни клыков, ни зубов.

Единственный кусок кожи держал на голове его красивые светлые волосы, но даже он уже почти соскальзывал назад, как парик, у которого высох клей.

Он снял с себя этот последний кусок, погладив скелетной рукой  то, что когда-то было его гордостью. Конечно же, он сразу все изляпал – черное, липкое дерьмо застывало на прядях, покрывая, окрашивая их в мутный черный цвет... так, чтобы они были ничем не лучше тех паклей, что еще держались на голове шлюхи, валявшейся у двери.

Он позволил скальпу упасть на пол и посмотрел на себя.

Сквозь решетку ребер он видел, как бьется его собственное сердце, и с тихим ужасом подумал о том, что загниет следующим... и что от него останется, когда закончится эта трансформация.

– О, Боже... – выдохнул он, и его голос теперь зазвучал по-другому, к словам добавлялось странное эхо, придавая им до жути знакомое звучание.

***

Блэй стоял у дверцы шкафа, вся одежда висела перед ним, как на ладони. Нелепо, но ему захотелось позвонить матери и спросить ее совета. Он всегда поступал так, когда дело касалось одежды.

Но он не спешил начинать этот разговор. Она подумает, что здесь замешана девушка и будет в восторге от новости о том, что он собирается на свидание, и ему придется либо ей солгать... либо «выйти из сумрака».

Его родители никогда и никого не осуждали... Но он был их единственным сыном, и отсутствие в его жизни женщины означало не только отсутствие у них внуков, но и полное осуждение этого факта аристократией. Неудивительно, но Глимера ничего не имела против гомосексуальных отношений, но только при условии, что ты женат на женщине и никогда, ни за что не заговоришь открыто о своих предпочтениях, не делаешь ничего, что может подтвердить, что ты родился не такой как все. Приличия. Все должно быть в рамках приличий. Но что, если твой секрет раскрылся? Ты становишься изгоем.

А также и вся твоя семья.

На каком-то уровне, он никак не мог поверить, что собирается на встречу с мужчиной. В ресторан. А потом в какой-нибудь бар.

Его спутник будет выглядеть сногсшибательно. Как всегда.

Поэтому Блэй достал костюм от «Зенья», серый в бледно-розовую полоску. Затем хлопковую рубашку от «Барберри», она была нежного цвета легкого румянца, а французские манжеты и воротник ярко-белые. Обувь... обувь... обувь...

Бам, бам, бам – стук в дверь.

– Эй, Блэй.

Вот дерьмо. Он уже положил костюм на кровать, после душа на нем был один халат, и он уложил волосы гелем.

Гель: стопроцентное палево.

Подойдя к двери, он приоткрыл ее лишь на пару сантиметров. В коридоре стоял Куин, готовый к бою, нагрудная кобура для кинжалов свисала с его руки, кожаные штаны сидели как влитые, Нью Роксы тоже на месте.

Забавно, конечно, но вся эта военщина не производила на Блэя большого впечатления. Все его мысли были о том, как парень выглядел предыдущей ночью, когда растянулся на кровати, не отрывая взгляда от губ Лэйлы.

Идея провести кормление в своей комнате была не самой удачной, подумал Блэй. Потому что теперь он размышлял о том, как далеко зашли эти двое на его матрасе.

Хотя, зная Куина, все было очевидно. Ну, а чего вы хотели.

– Джон прислал сообщение, – сказал парень. – Он и Хекс отправляются на прогулку по Колди и ​​на этот раз ублюдок…

Разноцветный взгляд Куина прошелся по Блэю сверху вниз, а затем он наклонился в сторону и посмотрел через его плечо. – Что происходит?

Блэй плотнее запахнул ворот своего халата. – Ничего.

– Ты сменил одеколон, и что ты сделал со своими волосами?

– Ничего. Ты что-то говорил о Джоне?