Возлюбленный мой

«Как ты спаслась?» спросил он, не задумываясь, жестами.

Когда сообразив, он начал открывать новую страницу, она спросила:

– Как я выбралась? – Он кивнул, и она рассмеялась. – Ты знаешь, тебе придется научить меня языку жестов.

Он моргнул. Затем сказал одними губами, «О'кей».

– И не переживай. Я быстро учусь. – Она сделала глубокий вдох. – Барьер был достаточно сильным, чтобы держать меня внутри в тот момент, когда Лэш меня схватил. Но затем пришли вы. Потом ушли... – Она нахмурилась. – Это ты так уделал лессера на кухне?

Он сверкнул клыками, «А то».

Ее улыбка была остра как лезвие кинжала.

– Хорошая работа. Я все слышала. Во всяком случае, после того, как все стихло, я поняла, что надо выбираться или…

Умирать, подумал Джон. Из-за того, что он сделал на кухне.

– Так что я была…

Он поднял руку, чтобы остановить ее, а затем начал быстро писать. Когда он показал ей блокнот, она нахмурилась и покачала головой.

– Ох, конечно же, ты бы не сделал этого, если бы знал, что я там. Но ты не знал. Более того, ты не смог сдержаться. Поверьте мне, в последнюю очередь ты должен извиняться передо мной за то, что убил одного из этих ублюдков.

Это правда, но его все равно прошибал холодный пот при мысли, что он нечаянно/неумышленно подставил ее под угрозу.

Она еще раз глубоко и долго вздохнула. – Так или иначе, после того как вы ушли, стало очевидно, что барьер ослабевает, и когда я ударила кулаком по стеклу окна, поняла, что у меня есть шанс. – Она подняла руку и посмотрела на костяшки пальцев. – Я взяла разбег в сторону двери. Предположила, что мне понадобится дополнительная сила, и оказалась права.

Хекс морщась, сменила положение на кровати. – Я думаю, именно там я нашла слабое место. Изнутри ловушки. Пришлось прорываться, и это было тяжело, мое тело словно прошло сквозь почти застывший бетон. И я сильно приложилась о стену в коридоре.

У него возник соблазн поверить, что синяки, которые он видел на ее коже, были результатом ее побега. Но он знал Лэша. Он сталкивался с жестокостью парня столько раз, что был абсолютно уверен, она через многое прошла в его руках.

– Именно поэтому мне требовалась операция.

Ее голос был ясным и ровным. Но проблема была в том, что она избегала смотреть ему в глаза.

Джон перевернул новую страницу, написал восемь огромных букв и вопросительный знак. Повернул блокнот, и она едва взглянула на него –  «СЕРЬЕЗНО?»

Ее бронзово-серый взгляд отвернулся от него и застыл где-то в дальнем углу.

– Это могла быть травма от постоянной борьбы с ним. Но у меня не было внутреннего кровотечения, пока я не вырвалась оттуда, так что... да.

Джон выдохнул и подумал о тех поцарапанных и окровавленных стенах, что видел в той комнате. То, что он писал ей сейчас, причиняло ему боль.

Когда она посмотрела на страницу, ее лицо стало жестким почти до неузнаваемости. Как будто он смотрит на совершенно незнакомого человека.

Он бросил взгляд на блокнот. «Насколько все было плохо?»

Он не должен спрашивать, подумал Джон. Он видел ее состояние. Слышал ее крики в операционной и был рядом с ней, когда у нее начался нервный срыв. Что еще он хотел знать?

Он начал писать «Прости…» , когда она тихо сказала:

– Все было... нормально. Я имею в виду...

Он посмотрел на профиль Хекс и молился, чтобы она не молчала.

Она откашлялась.

– Я не верю в самообман. Он бесполезен. Мне было абсолютно ясно, что если я не выберусь, то скоро умру. – Она медленно покачала головой на белой подушке. – Я действительно чертовски ослабла от потери крови, отсутствия кормления и постоянной борьбы. Дело в том, что на самом деле, смерть меня не волновала. И до сих пор не волнует. Смерть не что иное, как процесс, хотя обычно довольно болезненный. Все кончено? И ты в полном порядке, потому что больше не существуешь, и вся ерунда закончилась.

По какой-то причине, ее равнодушие встревожило Джона, и ему даже пришлось сменить положение на маленьком стульчике, чтобы не вскочить и не начать расхаживать по палате.

– Было ли это плохо? – прошептала она. – Я боец по натуре. Так что в какой-то степени в этом не было ничего непривычного. Ничего такого, с чем бы я не смогла справиться. В смысле, я крепкая. Я слетела с катушек в клинике, потому что ненавижу все это медицинской дерьмо, а не из-за Лэша.

Ее прошлое, подумал он.

– Я скажу тебе. – Хекс посмотрела прямо ему в глаза, и он чуть не отшатнулся от ее горящего взгляда. – Знаешь, отчего это может быть плохо? Что сделает последние три недели абсолютно невыносимыми? Если я не убью его. Вот чего я не вынесу.

Связанный мужчина в нем ожил, мощно зарычал, и ему показалось, что теперь она догадается о том, что он не собирается позволить ей быть той единственной, кто убьет ублюдка. Мужчины защищали своих женщин. Это вселенский закон для любого настоящего мужика.

К тому же, мысль о том, что она снова приблизиться к этому парню, доводила Джона до психоза. Лэш уже забрал ее однажды. Что если он снова это сделает?

Второго шанса вернуть ее целой у них не будет. Ни за что.