Возлюбленный мой

Он немного выждал, склонив голову, как будто прислушиваясь к звукам. Затем опустил кулаки и подошел. В тот самый момент, когда его глаза посмотрели на нее, исчез тот жесткий взгляд и обнаженные клыки, а на лице выступило выражение сострадания, от которого выворачивало наизнанку.

Он взял со столика свой ​​блокнот, что-то написал и показал ей.

– Нет, спасибо. Я еще не голодна. – И это правда. После кормления, она могла не есть в течение нескольких часов, порой – целые сутки. – Я бы очень хотела…

Ее взгляд метнулся в сторону ванной комнаты в углу.

Душ, написал он и показал ей.

– Господи, да... Мне срочно нужна горячая вода.

Он был ну прямо как нянька: включил воду, достал полотенце, разложил на полке мыло и зубную щетку.

Чувствуя себя так, будто она отлынивает от работы, Хекс села... и осознала, что к ее груди словно привязали огромный дом. Она буквально чувствовала, как поднимала на своих плечах двухэтажный гигант. Она огромным усилием спустила ноги с кровати, убеждая себя, что если она не сможет хотя бы частично принять вертикальное положение самостоятельно, он позовет доктора, и она останется без своего душа.

Джон подошел как раз в тот момент, когда ее босые ноги коснулись пола, и когда она выпрямилась, сразу же протянул ей руку. Простыни скользнули вниз, и они оба застыли от... Срань господня, она была полностью обнажена. Но вряд ли момент был подходящим для скромности.

– Что делать с этим? – прошептала она, глядя на белую повязку вокруг бедер.

Когда Джон посмотрел на свой блокнот, словно прикидывая, сможет ли до него дотянуться, все еще держа ее, она сказала: – Нет, я не хочу Дока Джейн. Я просто это сниму.

Она дернула ткань за край и, покачнувшись на слабых ногах, подумала, что лучше бы проделывать подобное лежа, и под присмотром врача. Но похрен.

– Ох... – Выдохнула она, медленно открывая взгляду линию черных стежков. – Черт... Женщина Ви хорошо управляется с иглой и нитью, ага.

Джон взял окровавленную марлевую повязку и точным броском отправил ее в мусорное ведро в углу комнаты. А потом просто принялся ждать, как будто прекрасно понимая, что она раздумывает о том, чтобы вернуться в кровать.

По какой-то причине, при мысли, что ее разрезали насквозь, у него закружилась голова.

– Давай сделаем это, – сказала она хрипло.

Он позволил ей задать темп, который был лишь немногим быстрее заднего хода.

– Можешь выключить там свет?– спросила она, пока они шли вместе, ее детские шажки были не более трех сантиметров в длину. – Я не хочу видеть свое отражение в зеркале над умывальником.

Спустя секунду он был на месте, сунул руку в душевую и щелкнул выключателем на стене.

– Спасибо.

Ощущение влажного воздуха и звук падающей воды приносил облегчение ее телу и разуму. Проблема в том, что в последнее время именно напряжение держало ее на ногах, а теперь, расслабившись, она оседала на пол.

– Джон... – Это был ее голос? Такой слабый и тонкий. – Джон, ты бы не мог зайти сюда, ко мне? Пожалуйста.

А вот и долгое молчание. А затем, в дальнем свете лампы, что висела над постелью, он медленно кивнул.

– Пока ты раздеваешься здесь, – сказала она, – Можешь закрыть дверь, а я подожду в туалете.

С этими словами, она ухватилась за стойку, прикрученную к стене и попыталась устроиться поудобнее. Последовала еще одна пауза, а затем Джон отступил, и свет потускнел.

Она сделала, что собиралась, затем поднялась и распахнула дверь.

Ей в лицо сразу уперся его блокнот. «Я бы не стал снимать боксеры, но дело в том, что я не ношу их под кожаной одеждой».

– Ничего страшного. Меня вряд ли назовешь стеснительной.

Что оказалось довольно спорным, когда они оба шагнули в душевую. Можно подумать, что после всего, через что ей пришлось пройти, этот небольшой контакт в слабо освещенной комнате, с мужчиной, которому она доверяла и с которым уже спала, не был ничем особенным. Но нет.

Особенно, когда его тело коснулось ее сзади, в то время как он закрывал стеклянную дверь.

Сосредоточься на воде, сказала она себе, подумав на мгновенье, не сошла ли она, черт возьми, с ума.

Когда она подняла голову, ее качнуло в сторону, и его большая ладонь скользнула ей под руку, чтобы удержать в вертикальном положении.

– Спасибо, – хрипло сказала она.

Несмотря на неловкость ситуации, горячая вода была великолепной, она стекала по волосам и голове, и тот факт, что она, наконец, может очистить себя, был важнее всего – даже того, что на Джоне Мэтью сейчас ничего не было.

– Я мыло забыла, черт возьми.

Джон еще раз потянулся, наклонившись, и его бедра коснулись ее. И когда она напряглась, приготовив себя к сексуальному подтексту этого момента, она вдруг поняла... что он не возбужден.

Какое облегчение. После того, что проделал с ней Лэш…

Когда мыло легким нажатием легло в ее ладонь, она заблокировала все мысли о том, что произошло в той спальне, и просто смочила кусочек под струями. Вымыть себя. Вытереться насухо. Вернуться в постель. Это все, о чем она сейчас думала.