Возмездие

Эти акции носили отвлекающий характер, задачей которых было сковать силы полиции и национальной гвардии и не дать возможности для их переброски в Нью-Йорк или другие штаты. Особенно страшная картина разворачивалась в Нью-Йорке, где происходило настоящее кровавое побоище. Центр Манхеттена уже горел во многих местах. К небоскребам в деловой части Уолл-Стрит, где они гнездятся, как гроздья винограда на лозе, уже к 18 часам устремились джипы и машины с разъяренными боевиками Риверо Эндрюса, Боба Фаулера и Джона Диаса. Гранатометами и огнеметами, пулеметами и гранатами, они сметали все живое с тротуаров обесточенной финансовой цитадели Америки.

Несколько полицейских заслонов, составляющих всего 216 человек, были просто сметены в считанные минуты девятитысячной армадой вооруженных до зубов негров, латиноамериканцев и полуторатысячной белой группировкой Фаулера. Уже полыхали огнем здание знаменитой Нью-йоркской биржи, старейшее здание небоскреба Уолдорф-Астория, здания Сити-Холла, мэрии Нью-Йорка, небоскреба Морган Гаранта Траст Билдинг и других архитектурных шедевров.

Схема погромов была простой. Сначала выстрелами из гранатометов сметалось все живое у входа в небоскреб или административное здание. Затем следовали выстрелы из гранатометов по вторым, третьим этажам. После разрыва гранат в дело пускали огнеметы. Пожары распространялись, быстро освещая бушевавшим пламенем соседние громады из стекла и стали. Из зданий неслись вопли обезумевших от страха людей, которых не успевали эвакуировать из обесточенных и горящих зданий.

Наиболее ожесточенная бойня произошла у суперсовременного здания управления нью-йоркской полиции — Нью-Йорк Полис Депатмент — и Федерального Резервного Банка. Взрывы гранат, огнеметные струи, пулеметная дробь, револьверные выстрелы, хлопки помповых ружей, дикие крики раненых и горящих людей — все это слилось воедино в безумстве этой черной ночи с кровавыми отблесками горящих зданий. Казалось, что наступил конец света. Нападавшие, обезумев от ярости и ненависти, накопленной за годы унижений и оскорблений, имели одно желание, отомстить всем и за все сразу. И это безумство затмевало разум, нивелировало грань между необходимым и возможным, между неотвратимым и целесообразным.

Но и другая сторона, обессилев от нечеловеческого напряжения последних дней, потеряла над собой контроль и способность принимать осмысленные и правильные решения, они сейчас защищали не федеральную собственность, а только свою жизнь. Они понимали, что сдаться, значит быть уничтоженными обезумевшей толпой, выкрикивающей лозунги проклинающие Вашингтон, продажных политиков, еврейских банкиров, проклятых копов, ненавистных и вездесущих сионистов и таинственных масонов. Все силы полиции, агентов ФБР, Агенства национальной безопасности, были брошены в этот деловой район, оголяя свои блоки и кварталы. Со всех концов Нью-Йорка были видны пожары в знаменитых башнях близнецах Международного торгового центра и небоскребах Финансового Центра.

А в это время шла не просто резня, а настоящая кровавая бойня в еврейских кварталах Бруклина, в блоках, заселенных ими в Куинсе и особенно в Манхеттене. Нападавшие не щадили никого, следуя в этом обычной практике своих сегодняшних жертв. После расправ со своими жертвами, нападавшие поджигали богатые особняки, фешенебельные квартиры в роскошных домах. При этом гибли как сионисты, так и абсолютно невинные евреи, в душе, возможно, и не одобряющие человеконенавистнические догмы своих раввинов и не желавшие быть в этом мире расой господ, но пока они были в одной упряжке с мировыми сионистскими организациями, они должны были нести свой крест…

Именно в этом и заключался весь трагизм еврейского народа, легко поддающегося на изощренную пропаганду сионистов и их духовных поводырей — раввинов, жестоко навязывающих свои преступные догмы всему народу. Евреям вбивалось в голову, что: “Вы сначала евреи, а уж потом американцы, русские, французы, греки и т. д.” Они всегда готовили еврейскому народу только одну роль — роль инструмента по разложению и разобщению народов, среди которых они жили, для облегчения главной своей задачи — грабежу этих народов, ибо если другие народы разобщены, то еврейский народ, единство которого цементируется дьявольской, безжалостной хваткой сионистов, всегда будет властвовать над ними.

И история показывала им правоту сионистов, давая евреям легкую возможность обогащения и выдвижения на первые роли во все смутные времена. В эйфории экстремальных событий евреи не задумывались особо над тем, куда их заведут призывы сионистов, они не думали о последствиях, которые наступают неотвратимо. Как правило, это всегда был лишь вопрос времени. Поэтому, время от времени и возникали погромы и ненависть народов, рожденные слепой безвольностью и массовым участием в международных аферах сионистов.