Возмездие

Но песня - песнью всё пребудет, В толпе всё кто-нибудь поет. Вот - голову его на блюде Царю плясунья подает; Там - он на эшафоте черном Слагает голову свою; Здесь - именем клеймят позорным Его стихи... И я пою, Но не за вами суд последний, Не вам замкнуть мои уста!.. Пусть церковь темная пуста, Пусть пастырь спит; я до обедни Пройду росистую межу, Ключ ржавый поверну в затворе И в алом от зари притворе Свою обедню отслужу.

Ты, поразившая Денницу, Благослови на здешний путь! Позволь хоть малую страницу Из книги жизни повернуть. Дай мне неспешно и нелживо Поведать пред Лицом Твоим О том, что мы в себе таим, О том, что в здешнем мире живо, О том, как зреет гнев в сердцах, И с гневом - юность и свобода, Как в каждом дышит дух народа. Сыны отражены в отцах: Коротенький обрывок рода Два-три звена, - и уж ясны Заветы темной старины: Созрела новая порода, Угль превращается в алмаз. Он, под киркой трудолюбивой, Восстав из недр неторопливо, Предстанет - миру напоказ! Так бей, не знай отдохновенья, Пусть жила жизни глубока: Алмаз горит издалека Дроби, мой гневный ямб, каменья!

Первая глава

Век девятнадцатый, железный, Воистину жестокий век! Тобою в мрак ночной, беззвездный Беспечный брошен человек! В ночь умозрительных понятий, Матерьялистских малых дел, Бессильных жалоб и проклятий Бескровных душ и слабых тел! С тобой пришли чуме на смену Нейрастения, скука, сплин, Век расшибанья лбов о стену Экономических доктрин, Конгрессов, банков, федераций, Застольных спичей, красных слов, Век акций, рент и облигаций, И малодейственных умов, И дарований половинных (Так справедливей - пополам!), Век не салонов, а гостиных, Не Рекамье, - а просто дам... Век буржуазного богатства (Растущего незримо зла!). Под знаком равенства и братства Здесь зрели темные дела... А человек? - Он жил безвольно: Не он - машины, города, "Жизнь" так бескровно и безбольно Пытала дух, как никогда... Но тот, кто двигал, управляя Марионетками всех стран, Тот знал, что делал, насылая Гуманистический туман: Там, в сером и гнилом тумане, Увяла плоть, и дух погас, И ангел сам священной брани, Казалось, отлетел от нас: Там - распри кровные решают Дипломатическим умом, Там - пушки новые мешают Сойтись лицом к лицу с врагом, Там - вместо храбрости - нахальство, А вместо подвигов - "психоз", И вечно ссорится начальство, И длинный громоздко'й обоз Воло'чит за собой команда, Штаб, интендантов, грязь кляня, Рожком горниста - рог Роланда И шлем - фуражкой заменя... Тот век немало проклинали И не устанут проклинать. И как избыть его печали? Он мягко стлал - да жестко спать...

Двадцатый век... Еще бездомней, Еще страшнее жизни мгла (Еще чернее и огромней Тень Люциферова крыла). Пожары дымные заката (Пророчества о нашем дне), Кометы грозной и хвостатой Ужасный призрак в вышине, Безжалостный конец Мессины (Стихийных сил не превозмочь), И неустанный рев машины, Кующей гибель день и ночь, Сознанье страшное обмана Всех прежних малых дум и вер, И первый взлет аэроплана В пустыню неизвестных сфер... И отвращение от жизни, И к ней безумная любовь, И страсть и ненависть к отчизне... И черная, земная кровь Сулит нам, раздувая вены, Все разрушая рубежи, Неслыханные перемены, Невиданные мятежи... Что' ж человек? - За ревом стали, В огне, в пороховом дыму, Какие огненные дали Открылись взору твоему? О чем - машин немолчный скрежет? Зачем - пропеллер, воя, режет Туман холодный - и пустой?

Теперь - за мной, читатель мой, В столицу севера больную, На отдаленный финский брег!