Возьми меня на поруки

— Поздравляем! Ура!

И ко мне тут же присоединился дружный хор голосов.

49

«Привет, Одуванчик. Я уже по тебе соскучился, а ты по мне?» — сообщение от Глеба наполнило меня теплом. Да чего уж там! Мне сразу захотелось переобнимать всех вокруг и перепеть все известные песни. Но естественно я не стала признаваться в своих эмоциях. Выдержала паузу в целых пять минут и лишь потом написала: «Ой, на работе сегодня такой завал — даже скучать некогда».

«И у меня завал, — тут же отозвался Глеб. — Так что сегодня встретиться не получится».

О нет! Я даже губу закусила от разочарования: мне так хотелось снова ощутить на себе его руки (и не только их, если честно). Но, конечно, я не стала признаваться в своей озабоченности, а вместо этого набрала: «Ничего страшного. Тем более я сегодня все равно собиралась навестить двойняшек».

«Глеб набирает сообщение…» — высветилось на экране, и я нервно сжала телефон. Ну давай, трудоголик, шевели пальцами энергичней! Мне нужна хоть маленькая порция нежности.

В этот момент к моему столу подошла Римма Федоровна:

— Ксения Витальевна, отнесите, пожалуйста, эти бумаги в бухгалтерию.

— Ага, сейчас, — кивнула я, даже не поднимая глаз на начальницу.

Та замахала бумагами у меня перед носом:

— Ксения Витальевна, ау! У нас рабочий день вообще-то, а вы в интернете лазаете.

— Это по работе! — соврала я. — Я с коллегой переписываюсь о том, в каком виде следует представлять результаты анкетирования в методический центр.

— Какого еще анкетирования?

— Да по профилактике! По профилактике этой, как ее… — я заерзала.

Ох! На черта я вообще придумала анкетирование? Лучше бы сослалась на отчет за месяц, а теперь надо срочно какую-то тему придумать. И какую? Как назло, голова отказывалась соображать.

В итоге я ляпнула первое пришедшее на ум слово:

— По профилактике мизогинии.

— А что это? — не поняла начальница.

Как будто я знаю! Просто слышала где-то краем уха.

— Ну, это долго объяснять, — я вскочила из-за стола и выхватила у нее документы. — Вы лучше сами в интернете погуглите.

До того, как начальница успела опомниться, я выбежала из кабинета и двинулась в сторону бухгалтерии. Телефон, естественно, захватила с собой.

«Сфотографируешь двойняшек для меня? — наконец разродился сообщением Глеб. — А то Алина не балует меня фото: боится сглаза или еще чего-то там».

Ха-ха! Это точно. После родов Алина стала ужасно суеверной. В последнее время ее немного отпустило, но не совсем.

Я тут же клятвенно пообещала Глебу сделать пару снимков, а он, вместо того, чтобы написать мне что-нибудь приятное или прислать дурацкий стикер, просто попрощался. Попрощался! Ужасное свинство.

Перекинувшись парой словечек с бухгалтерами, я вернулась в кабинет. Настроение упало в минус.

— Ой, я посмотрела про эту вашу мизогинию, — начальница буквально сияла и постоянно косилась на свое новое колечко. — Оказывается, мизогиния — это женоненавистничество. Так интересно! Вы мне, пожалуйста, свой отчет по анкетированию тоже дайте почитать. Я же должна знать, как у нас в колледже с этим делом.

Из моей груди вырвался предательский вздох. Улет! Придется теперь сочинять псевдоотчет. Почему я такая неудачливая лгунья, а? Хотя, наверное, это все-таки карма.

Я включила комп и почесала затылок. Ладно! Для курсовых мне иногда тоже приходилось немного мухлевать с данными, будем надеяться опыт я еще не растеряла.

* * *

Как и обещала Глебу, вечером я пошла в гости к Алине. Она сидела дома одна: Антон задерживался, чем, конечно, не делал жену счастливей. У подруги от усталости дергался глаз и болела спина.

— Полежи немного! — предложила я, занимая Дашку и Сашулю игрой в «Ку-ку».

Алинка плюхнулась на диван и начала проклинать любимого мужа. Я, в принципе, не вслушивалась. Подруга у меня экспрессивная, но отходчивая. У меня не возникло и тени сомнения в том, что чуть позже она встретит Антона, как обычно, с нежной улыбкой.

Наконец подруга выплеснула все накопившееся раздражение и с интересом уставилась на меня:

— А ты чего, кстати, такая счастливая? Глебу таки удалось кого-то тебе найти?

— Можно сказать и так, — уклончиво ответила я.

Она почти подпрыгнула:

— А ну выкладывай мне все грязные подробности! Кто он, на какой вы сейчас стадии? Вы уже целовались или нет?

Мои щеки, кажется, покраснели и, заметив это, Алина уронила челюсть.

— У вас прямо серьезно? — лицо ее почему-то стало расстроенным, наверное, подруге не хотелось проигрывать пари.

— Я не знаю: серьезно или нет. Мне он безумно нравится, а вот в отношении его чувств у меня нет ни капли уверенности.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ну, любовь — это риск. Всегда, — философски отозвалась подруга. — Ты словно над бездной. Хватаешься за протянутую руку и повисаешь. И никогда нет уверенности, что тебя удержат.

Мои губы тронула усмешка.

— Кажется, кому-то надо завязывать с заметками для родителей и переходить на статейки для женщин.

Алинка потупилась:

— Я об этом подумываю. Да и Антон мне советует перестать писать на темы здоровья. Работая над последним текстом, я чуть не спятила.