Возможно, в другой жизни

Когда мы оказываемся наконец в его постели, кажется, будто мы вовсе не расставались. Не было нашей разлуки и его отъезда в университет. В моей жизни не было Криса Родригеза, а в жизни Итана Алисии Фостер. Меня не мучил холод Бостона и не томила жара Остина, не поливали дожди Портленда и Сиэтла. Да и Нью-Йорк со всеми его разочарованиями не сумел подпортить мне жизнь.

Похоже, мне удалось наконец-то принять правильное решение.

Три дня спустя

Я открываю глаза.

Голова у меня тяжелая. Мир вокруг будто подернут дымкой. Медленно, очень медленно возвращаюсь я к действительности.

Я лежу на больничной койке. Лежу вытянувшись, без движения. На меня смотрит светловолосая женщина лет сорока. На ней белый халат, в руках какая-то папка.

Похоже, раньше мы не встречались.

– Ханна? – произносит она. – Кивни, если слышишь. Не пытайся пока говорить. Просто кивни.

Я киваю. Даже это крохотное движение отзывается болью во всем теле.

– Ханна, меня зовут доктор Винтерс. Ты в больнице. Попала сюда после того, как тебя сбила машина.

Я снова киваю.

– Детали мы обсудим позже, а пока сосредоточимся на главном, хорошо?

Кивок. Что еще мне остается делать?

– Скажи, тебе сейчас очень больно? Оцени по шкале от одного до десяти, где десять – так плохо, что нельзя терпеть, а один – ни намека на боль.

Я пытаюсь заговорить, но она тут же останавливает меня.

– Покажи на пальцах. Не поднимай руки. Покажи, как есть.

Немного подумав, я поджимаю четыре пальца на левой руке.

– Шесть? – уточняет она. – Понятно.

Она записывает что-то в свою папку, после чего начинает колдовать у одного из аппаратов, который стоит рядом с кроватью.

– Понемногу мы сведем все к единице. – Она ободряюще улыбается мне. – Скоро ты сможешь двигать руками и телом. Да и говорить будет намного проще. Видишь ли, ты потеряла много крови… плюс многочисленные переломы. Так что с ходьбой поначалу будут проблемы. Придется как следует попрактиковаться, но со временем все наладится. Вот то, что тебе следует знать.

Я киваю. Боль ощущается уже не так сильно.

– Без сознания ты пробыла три дня. Сначала из-за травмы головы, а потом в результате наркоза. Тебе сделали операцию.

На мгновение она умолкает, после чего снова поворачивается ко мне.

– Ничего страшного, если ты не помнишь про этот наезд. Память вернется к тебе постепенно. Ты помнишь, как все произошло?

Я пытаюсь заговорить.

– Просто кивни или покачай головой.

Я с трудом качаю головой.

– Это нормально. Беспокоиться тут не о чем.

Я киваю.

– Как я уже сказала, о деталях твоей травмы и операции мы поговорим позже, когда ты немного придешь в себя. Но есть одна вещь, о которой тебе стоит узнать прямо сейчас.

Я внимательно смотрю на нее.

– Ты была беременна, – говорит она. – Когда тебя сбила машина, ты была беременна.

Она смотрит мою медицинскую карточку.

– Да, что-то около десяти недель. Ты знала об этом? Кивни или покачай головой.

Внутри все сжимается. Я медленно качаю головой.

Врач сочувственно кивает.

– Такое тоже не редкость. Если не пытаешься специально забеременеть, на этом сроке все может остаться незамеченным.

Я смотрю на нее, не в силах поверить услышанному.

– Увы, все закончилось выкидышем. В подобной ситуации это тоже не редкость.

Она смотри на меня в ожидании реакции, но как тут можно отреагировать? В голове странная пустота. На душе тоже.

– Мне очень жаль, – говорит она. – Я знаю, это слишком много для одного раза. Но есть и хорошие новости… если ты, конечно, готова принять их. Пройдет совсем немного времени, и твое физическое состояние вернется в норму.

Я отвожу взгляд, но затем все-таки киваю.

Я не ослышалась? Она сказала, что я потеряла ребенка?

Я потеряла ребенка?

– Тут много желающих повидаться с тобой, – продолжает врач. – Они давно ждут, когда ты придешь в себя.

Я медленно закрываю глаза.

Мой ребенок.

– Я знаю, некоторым пациентам требуется время, чтобы собраться с мыслями. Они не готовы вот так сразу увидеться с родителями, подружками или сестрой.

– С родителями? – пытаюсь произнести я, но вместо голоса раздается невнятный хрип.

– Это из-за трубки, которая была у тебя в горле. Говорить поначалу будет трудновато, но со временем все пройдет. Начинай с малого – одного, двух слов вполне достаточно.

Я киваю. И тут же добавляю:

– Они здесь?

В горле и правда саднит.

– Да, твои мама с папой. Еще сестра. Габби, верно? Или… Сара? Прошу прощения, Сара – сестра, а Габби – подружка. Так ведь?

Я киваю и чувствую, как по лицу у меня расплывается улыбка.

– Так что, хочешь побыть одна или с близкими? Если одна, подними правую руку. С близкими, левую.

Несмотря на боль, моя левая рука взмывает вверх.

* * *

Я открываю глаза.

Голова у меня тяжелая. Мир понемногу приходит в фокус.

Я улыбаюсь. Широко и от души. Ведь прямо на меня смотрит Итан Хановер.

Легонько потянувшись, я снова зарываюсь лицом в подушку. До чего же мягкая у него кровать! Даже вылезать не хочется. Да я особенно и не стараюсь.

– С добрым утром, – улыбается Итан.

– С добрым утром, – откликаюсь я. Голос у меня со сна хриплый, будто простуженный.