Возможно, в другой жизни

Я киваю, хоть и без особой уверенности. Я пытаюсь осторожно согнуть ноги, но в последний момент все-таки падаю на кровать.

– Мне надо извиниться перед Тедом.

– Можешь не беспокоиться, – улыбается доктор Винтерс. – Ему и не такое приходилось слышать.

– И все же…

– Я понимаю, до чего это неприятно, когда ты не можешь ходить. Но это долгий процесс, и ты не вправе себя торопить.

– Мне просто хочется побыстрее выбраться отсюда.

– И с этим не стоит торопиться.

– Да ладно! – Я чувствую, что близка к истерике. – Я лежу в постели уже много дней. Я потеряла ребенка. Я не в состоянии сделать даже пары шагов. Вся моя жизнь рухнула в одночасье, и я не знаю, что с этим делать.

Доктор Винтерс молча смотрит на меня.

– Простите. – Я пытаюсь совладать со своими эмоциями.

– Поднеси подушку к лицу, – говорит доктор.

Она что, спятила?

– Давай, давай, – настаивает она.

Я подношу к лицу подушку.

– А теперь кричи.

– Что?

– Кричи так, будто от этого зависит твоя жизнь.

Я пытаюсь крикнуть.

– Неужели это все, на что ты способна?

Я делаю еще одну попытку.

– Громче!

Я кричу громче. Громче. Еще громче.

– Ты не можешь ходить, – говорит она, – и ты потеряла ребенка.

Я кричу.

– Пройдет несколько месяцев, прежде чем ты сможешь окончательно восстановиться.

Я кричу.

– Не держи это в себе. Не прячь. Выпусти наружу.

Я кричу и кричу, пока в легких хватает воздуха.

Я злюсь на свою боль.

Я злюсь на Генри, который помог мне, а потом просто исчез.

Я злюсь на ту женщину, которая сбила меня, а потом уехала как ни в чем не бывало.

Такое чувство, будто я зла на весь этот мир.

Наконец я откладываю подушку и поворачиваюсь к доктору Винтерс.

– Ну что, готова? – спрашивает она.

– К чему?

– К тому, что надо двигаться дальше. Ты должна принять, что не можешь пока ходить, но это не значит, что нужно бросать попытки. Постарайся быть терпеливее. И к себе, и к нам.

– Да, я готова.

Она помогает мне встать и зовет в палату Теда.

С их поддержкой я начинаю заново осваивать искусство балансировки на двух ногах.

* * *

Только я захожу в дом, как ко мне тут же устремляется Шарлемань. Следом за ней по лестнице спускается Габби. Одного взгляда на меня достаточно, чтобы понять – что-то пошло не так.

– Ну что, сказала ему?

– Да.

Мы обе усаживаемся на диван.

– А что он?

– Ничего. Сказал, что ему нужно подумать. Ну что, Марк снова звонил?

После своего ухода Марк то и дело названивал Габби, но та ни разу не взяла трубку.

– Звонил. Но я не стала отвечать. Думаю, пока не время.

– А у тебя нет желания взять трубку и наорать на него?

– Само собой, – смеется она. – В один прекрасный момент я так и сделаю.

– Но не сейчас?

– А что толку? Это ничего не изменит. Я останусь собой, Марк останется Марком. Мужчиной, который мне изменил. Так или иначе, но мне придется принять это.

– По крайней мере, встречаем проблемы лицом к лицу.

– Это точно! – улыбается Габби.

Остаток вечера мы то разговариваем, то плачем, по очереди утешая друг друга. Пожалуй, это неплохое лекарство от страха и боли, так как на следующее утро мы просыпаемся чуточку сильнее и бодрее, готовые принять то, что посылает нам жизнь.

Вечером снова раздается звонок от Марка, и на этот раз Габби отвечает. Я не хочу нарушать ее личное пространство и потому стараюсь держаться в сторонке.

Не сразу, но Габби все-таки заглядывает ко мне в спальню.

– Он звонил, чтобы извиниться. Сказал, что сам ненавидит себя за то, что все так вышло.

– Ясно.

– Говорит, собирался признаться мне, но никак не мог набраться мужества. А еще, – добавляет она дрогнувшим голосом, – говорит, что любит ее и хочет развестись.

От неожиданности я роняю книжку.

– Он хочет развестись?

– Да.

Видно, что Габби потрясена этим известием не меньше меня.

– Говорит, что так будет лучше для нас обоих.

– Я убью его.

– Нет, – качает головой Габби, – я думаю, он прав.

– В смысле?

– Знаешь, я никогда не считала Марка идеальной парой. Мы начали встречаться еще в колледже. Нам было хорошо друг с другом. По-своему, я даже была счастлива. Конечно, мне бы хотелось встретить того, кто заставит меня потерять голову, но со временем я начала думать, что это просто мечты. А тут Марк – такой надежный, такой правильный.

– Ну, это как сказать.

– Верно, – смеется Габби, – сейчас это под вопросом. Но тогда у меня не было и тени сомнений. Марк хотел жениться, купить дом, создать полноценную семью, и я действительно думала, что это сделает меня счастливой.

Она снова принимается плакать.

– Ты в порядке? – с тревогой спрашиваю я.

– Нет, я полностью выбита из колеи. Но знаешь что? Познакомься я вдруг с мужчиной, который пробудил бы во мне настоящую страсть, я бы тоже захотела расстаться с Марком. Вряд ли бы я стала ему изменять… но уйти бы захотела.

– И что теперь? – спрашиваю я.

– Не знаю, – качает головой Габби. – Слишком все это неожиданно.

– Тогда будем делать шажок за шажком, не заглядывая далеко вперед.

– Хорошо.

– И прямо сейчас мне хочется булочку с корицей, – сообщаю я.

– И чтоб побольше глазури, – смеется Габби.

– Точно.

Она уходит к себе, чтобы одеться, а я натягиваю куртку и надеваю шлепанцы. В Лос-Анджелесе так ходит каждый второй.

Мы садимся в машину.