Возможность выбора

Как-то они с Реди зашли погреться в похожее кафе. Они сели за столик напротив какой-то женщины, сидевшей в одиночестве перед чашкой кофе и рюмкой зеленого ликера.

Присутствие незнакомки сковывало и Реди и Орви. Они одновременно помешивали ложечкой кофе, и Орви исподтишка разглядывала случайную соседку по столу. Та женщина показалась Орви жалкой и грустной. Вероятно, ей было тогда столько же лет, сколько Орви сейчас. Орви забыла про молчавшего Реди и с жадным любопытством украдкой разглядывала незнакомую женщину. Она пыталась представить себе ее судьбу. Наконец она решила, что этой женщине сильно не повезло в жизни и у нее, должно быть, нет своего угла, раз она утром в ее-то годы сидит в таком убогом месте и потягивает ликер. «Какой же надо быть дурой, — с осуждением думала Орви, — чтобы так гробить свою жизнь. Уж я-то ни в коем случае не дойду до такого, ни в коем случае», — решила Орви, глядя мимо чужой несчастной женщины, и, словно давая клятву, крепко ухватилась за руку Реди.

4

Орви помешивала ложечкой кофе и разглядывала рюмку, наполненную зеленой жидкостью. Женщины легче становятся алкоголиками, чем мужчины, такое предостережение она вычитала в какой-то газете. Орви глотнула и задержала дыхание, чтобы не чувствовать приторного запаха ликера.

«Хоть бы никто не сел за мой столик», — повторяла про себя Орви. Она, наверное, взорвется от злости, если какая-нибудь смущенная парочка усядется напротив и девчонка с совсем еще детским лицом уставится на нее своими голубыми глазами.

Они с Реди проучились вместе все школьные годы, но до последней четверти одиннадцатого класса относились друг к другу абсолютно равнодушно. Странно, все эти годы они просидели почти рядом — парта Орви была сразу за партой Реди, но они как будто не замечали друг друга. «Если бы мы сидели наоборот, то я давно понял бы, кто находится возле меня», — сказал позднее Реди.

Интересно, что он написал в своем дневнике про Орви впоследствии?

Вначале, наверное, со страницы на страницу бежали оды. Реди был очень чувствительным. Если подумать, то, наверное, и Орви была такой же.

Орви оторвала взгляд от пустой рюмки. Хмурая продавщица протирала тряпкой прилавок, она чуть не смахнула чашку с кофе. Ее вовремя забрали. Когда мужчина, державший в руках чашку, повернулся лицом к залу, Орви вздрогнула и откинулась на спинку стула.

Маркус подошел прямо к столику Орви и уселся, как будто так и должно быть. Почему не Реди оказался случайно здесь, в кафе, субботним утром? Снова Маркус. Именно Маркус!

О чем бы они стали говорить с Реди? Здравствуй, здравствуй, как поживаешь? Все нормально, да? Ах, ты там работаешь. Довольна? Да-а. Вот и весь разговор.

С Маркусом они прожили вместе почти десять лет. Больше трех тысяч шестисот дней — о господи, целая вечность! Кроме того, Маркус оказался здесь не случайно. В последнее время он подстерегал Орви по утрам каждую субботу. Иногда это веселило ее, но чаще всего вызывало досаду. Странно, что Маркус все еще не может успокоиться.

— Ты вышла из своего общежития, точно лунатик, — произнес Маркус с упреком. В первые месяцы после свадьбы, вставая по утрам с постели, Маркус каждый раз желал доброго утра и спрашивал, хорошие ли сны ей снились. Теперь же они не виделись целую неделю, а Маркус даже не удосужился поздороваться.

Маркус словно читал мысли Орви.

— Я поздоровался, но ты пронеслась мимо. Ты так устаешь от своей новой жизни, что даже на улице дремлешь.

Задиристый тон Маркуса не понравился Орви.

— Какое тебе дело до меня? — спросила она, вертя в пальцах пустую рюмку.

Маркус распахнул свое широкое пальто, глубоко вздохнул и отхлебнул кофе.

— Я без тебя как крыша, с которой содрали железо, — поразил он Орви своим признанием.

Медленно, подыскивая слова, он снова принялся жаловаться на свое одиночество. Но глаза его оставались по-прежнему невыразительными. Казалось, он пользуется чужими, заученными словами, смысл которых не доходит до его сознания.

— Впервые кто-то решился пойти наперекор твоим желаниям, вот и все, — усмехнулась Орви. — Просто невероятно, что такой беспомощный и слабый человек, как я, мог служить тебе щитом.

— Душа стала такой чувствительной, все время скребет на сердце, — пробормотал Маркус.

— Ничего, скоро новая скорлупа нарастет, покрепче прежней, — произнесла Орви.

— Я стал бояться людей, — сказал Маркус.

— Давно уже, — кивнула Орви. — Только раньше ты этого не замечал, я была рядом — тоже вроде человек. Чего ты жалуешься — сам же стремился к свободе и независимости, чтобы тебя ничто не тревожило!

Тут Орви задумалась. Ведь и ее первым желанием, когда она уходила от Маркуса, было обрести свободу и независимость.

— И тебе не легче, — высказал предположение Маркус. — Свалилась на пустое место и лежишь, как жук вверх ногами. Поверь, только я могу помочь тебе встать на ноги, а ты — тот человек, без которого не обойтись мне.

— В конце концов, я знаю сама, что мне делать и чего не делать, — раздраженно бросила Орви.

— Едва ли знаешь, — прищурился Маркус.

— Пора и научиться, — неуверенно ответила Орви.