Возможность выбора

Лулль страстно хотела иметь старинные часы с кукушкой. Пауле до сих пор не давала покоя мечта ее молодости — рессорная коляска. Товарка Орви по фабрике, тоже шлифовщица пуговиц, без конца говорила о зонтике, на который были нанесены заголовки газет. Увидев как-то раз подобное диво, она уже никак не могла забыть о нем. Человеческим желаниям нет предела, и тут фантазия людей бывает просто неисчерпаемой. Сын Сулли клянчил у Паулы перочинный ножик с изображением индейца — такого ножика, разумеется, было не достать; девчонка — тоже канючила — купи ей живого цыпленка. В свое время три «А» натерли себе мозоли на ногах в погоне за красными в белый горошек блузками.

Да и сама Орви радовалась, когда исполнялись ее маленькие желания. Однажды ей посчастливилось купить платье с золотистыми разводами. Когда Орви облачалась в эту блестящую тряпку; настроение у нее неизменно улучшалось. Ни у кого не было такого платья — а ведь если ты чем-то выделяешься в толпе, то кажешься себе значительнее других.

Поскольку разделенная радость не уменьшается, а, наоборот, возрастает, Орви каждую свою новую вещь обычно показывала и Пауле.

Паулу эти красивые вещи не трогали. Орви чувствовала себя виноватой, когда Паула, услышав, сколько стоит вещь, осуждающе покачивала головой. Для денег у нее было свое мерило: поросенок. Порой у Орви появлялось чувство, что, если б только Пауле позволили, их двор кишел бы хрюкающими поросятами и старыми раскормленными свиньями.

Орви поумнела и потихоньку стала прятать свои покупки в шкаф. Как ни странно, но после этого ее маленькие радости стали казаться ей довольно-таки ничтожными.

Хотя Орви уже не давала повода к подобным рассуждениям, Паула все же любила посокрушаться о людях, бессмысленно сорящих деньгами. В старое время человек вкладывал свой труд во что-то верное и прибыльное. Купил теленка — получил корову, та дает молоко. Привел с ярмарки жеребенка — выросла лошадь и тащит телегу. Приобрел в кооперативном магазине бидон — будет с чем ходить на маслобойню. Потратил столько-то крон на искусственное удобрение — вырастут высокие хлеба.

Деньги нельзя тратить попусту — что это за человек, который пускает на ветер плоды своего труда. Этак что останется для будущего поколения?

Орви махнула рукой и не стала спорить с Паулой.

Про себя же подумала — а что проку в скупости и корпении, ведь хутор Паулы все равно пошел прахом. Современный человек живет иначе, он понимает, что каждый прожитый день неповторим. Трать, транжирь, швыряй деньги, главное, чтобы ты имел от этого удовольствие.

После того как между кухней и комнатой появилась дверь, жизнь в квартире Паулы с каждым днем становилась все невыносимей. В отношениях появилась натянутость; что бы Паула ни делала, она шумно вздыхала, того и гляди начнут дрожать стены. Накрывая на стол, мать Маркуса со звоном кидала ножи и вилки рядом с тарелками, миска с картошкой, словно бомба, шлепалась на середину стола, просто удивительно, что старая деревенская посуда выдерживала подобное обращение.

Постепенно и Орви переняла кое-что из жизненных теорий Паулы. Что верно, то верно: довольно этих тряпок, надо вкладывать свой труд во что-то надежное. И Орви стала копить деньги. Приобретет Маркус квартиру, понадобится обстановка. К тому же Орви знала, что за большими мечтами стоят и ждут своей очереди тысячи мелких желаний. Во имя будущего стоило ограничивать себя в настоящем.

Когда Орви попыталась заговорить с Маркусом о новой квартире, тот высмеял ее. Маркус заверил, что у него и в помыслах нет тратить свои деньги на покупку квартиры. Все получают жилье даром — чего ради ему выкладывать на это свои кровные.

Для Маркуса оставалось загадкой, почему Орви не хочет жить в их уютной комнатке. Взгромождать на себя новые заботы именно теперь, когда Маркус решил пожить в свое удовольствие!

Нечего Орви забивать себе голову чепухой — если все только и делают, что охотятся за более благоустроенными квартирами, так это просто такое поветрие. Придет время, их дом пойдет на слом, и уж без крыши над головой их не оставят.

Принципы Маркуса были железными, и не Орви было ломать их. Да и как объяснить, что грудь стискивает тяжесть, которая становится все невыносимее. Маркус счел бы ее слабоумной, если бы она, например, рассказала о клубке предрассудков, который висит под потолком их квартиры. Да и все прочее, что тревожило Орви, показалось бы ему смехотворным. Попробуй похнычь из-за корзины с картошкой, что стоит возле двери! Орви поражалась, до чего бессильны слова по сравнению с тем, что стоит за ними. Если человек говорит: не хочу — это может означать как минутный каприз, так и всеобъемлющую пресыщенность жизнью.