Вознесенная грехом

Джованни никогда не удовлетворял меня орально, только пару раз прикасался ко мне через джинсы (он боялся, что, если папа вдруг ворвется в мою комнату, я буду голой), но этот опыт не доставил мне удовольствия. Хотя, учитывая, что каждый раз во время поцелуев его язык ощущался так, словно золотая рыбка боролась за свою жизнь на суше у меня во рту, я не слишком стремилась к тому, чтобы он оказался у меня между ног. В тех редких случаях, когда Джованни прикасался ко мне, я не достигала оргазма, и это стало ударом по его самоуверенности, в чем, собственно, он обвинил меня, желая подождать до первой брачной ночи… по крайней мере, подсознательно. Разумеется, все это было полной чушью.

Мэддокс лежал на спине, пошло улыбаясь.

– Я могу довести тебя до крышесносного оргазма.

Мои губы искривились.

– Крышесносного, серьезно? Не трать зря время, мне не нравится оральный секс.

– Значит, ты никогда не занималась оральным сексом.

– Занималась, – огрызнулась я в ответ, хотя на самом деле не знала, каково это.

Я никогда не ублажала парня. Джованни слишком боялся моего отца и не осмеливался запятнать меня так до нашей свадьбы.

Улыбка Мэддокса стала еще более пошлой, и меня бросило в жар. Только от одного взгляда на него между моих ног стало слегка влажно.

– Твой жених настоящий неудачник. Он не использовал свой язык должным образом, иначе ты бы не несла такую чушь. Будь ты моей девушкой, ты бы кончала только от одной мысли о моем языке на твоей киске.

Я не поправила его предположение о том, что Джованни доставлял мне удовольствие. Это не имело никакого отношения к тому, что у нас было. Я подошла ближе к кровати, глядя на Мэддокса сверху вниз.

– У тебя грязный^[14] рот.

Ты сожалеешь только о тех вещах, которые не сделал.

– У меня волшебный язык, – прорычал он, высунув язык так, что пирсинг сверкнул на свету. Я не могла перестать думать, каково это было бы, если бы он доставил мне удовольствие своим пирсингом. Только от одной мысли об этом мои бедра сжались в предвкушении. Если это правда одна из наших последних ночей, то это мой последний шанс переманить Мэддокса на свою сторону… и немного развлечься.

Я не знала, зачем сделала это, когда встала на кровать и посмотрела на него сверху вниз.

Он откинул голову назад, заглядывая мне под футболку. На мне не было трусиков. Он присвистнул.

– Черт, Белоснежка, дай мне попробовать эту королевскую киску.

Я изогнула бровь.

– Только если это заставит тебя замолчать.

Он дьявольски ухмыльнулся.

– Оседлай мое лицо. Давай. Раздвинь для меня эти молочные бедра.

Я послала ему свой самый пренебрежительный взгляд и подошла ближе, возвысившись над ним, расставив ноги по обе стороны от его плеч. Я знала, какой эксклюзивный вид предоставляла ему, и он наслаждался им. Тем не менее я не могла отрицать, что меня все больше возбуждала эта ситуация: грязный рот Мэддокса, голодный блеск в его глазах. В прошлом я слишком часто сомневалась в себе, но с Мэддоксом было иначе, его желание обладать мной казалось совершенно очевидным. Не было никаких оснований для сомнения.

– Встань на колени, чтобы я мог попробовать тебя.

– Витиелло не преклоняют колени.

Он схватил меня за лодыжки и сильно потянул на себя, от чего я потеряла равновесие и упала прямо на него, мои колени опустились на мягкий матрас рядом с его головой.

– Я могла бы разбить твое лицо коленом! – прошипела я.

Мэддокс был моим единственным шансом выбраться из этой адской дыры. Даже если я и хотела убить его, в чем уже не была уверена, мне пришлось бы подождать до того момента, когда я буду свободна.

Мэддокс схватил меня за задницу и дернул к своему лицу. Его взгляд поймал мой, затем он медленно высунул язык, и на его лице появилась пошлая ухмылка. Кончик его языка скользнул по моим складкам, раздвигая их, лаская чувствительную плоть. Я вздрогнула от почти ошеломляющего ощущения, на мгновение забеспокоившись, что кончила от мимолетного прикосновения.

– Черт, – сказал он низким, хриплым голосом, его губы вибрировали на моей пульсирующей плоти.

Он начал лизать меня медленными движениями, его пирсинг дразнил мой клитор. Я вцепилась в его волосы, притягивая его рот ближе к своему лону, и он принял мое приглашение, погружая свой язык в меня. Я вращала бедрами, оседлав его лицо. Язык Мэддокса находился глубоко внутри меня, его пирсинг дразнил место, которое, как я предположила, было моей точкой G. Я наблюдала за ним, пока он неторопливо, иногда даже с закрытыми глазами, ласкал меня, словно лакомился вкусной едой, которой необходимо было насладиться в полной мере. Пирсинг сверкнул, когда язык Мэддокса медленно коснулся моего клитора. Я схватила его за волосы, яростно дернув их, но Мэддокс лишь ухмыльнулся и сомкнул губы вокруг моего клитора. Я закусила нижнюю губу, сдерживая стон.

– Ты должна кричать и стонать. Так делают все девушки, находясь в моей комнате. Мои браться по клубу заподозрят неладное, если ты не будешь издавать ни звука.

Я уставилась на него.