Возраст ни при чем. Как заставить мозг быстро думать и много помнить

Что происходит с эпизодической памятью с неврологической точки зрения? Эпизодическая память включает обмен электрическими сигналами между гиппокампом, о котором мы уже говорили, и так называемой сетью пассивного режима работы мозга (СПРРМ или DMN[21] по-английски), о которой мы еще не упоминали. Вовлечение гиппокампа понятно, он обеспечивает разные типы памяти. Вовлечение СПРРМ будет также иметь смысл, когда вы узнаете об этом побольше. СПРРМ представляет собой объединение далеко разнесенных между собой участков мозга: во лбу и между ушами. Она действует, пока вы находитесь в пассивном состоянии – дремлете или предаетесь грезам наяву. СПРРМ тесно связана с эпизодической памятью, особенно с префронтальной корой правого полушария мозга. Вполне возможно, что нейроны, генерирующие дневные грезы, также помогают создавать повествования, так как в обоих случаях присутствуют эпизодические элементы.

По мере старения гиппокамп и СПРРМ начинают разрушаться. Это проявляется структурными (потеря объема) и функциональными (потеря связей) изменениями. Это похоже на ночной кошмар; мозг не может собраться с силами, чтобы преодолеть эти изменения. Если вы намеренно не сделаете что-то, то изменения станут постоянными. Умеренные потери типичны и случаются со всеми, но значительные потери являются одним из признаком болезни Альцгеймера.

К сожалению, рабочая и эпизодическая память не являются единственными системами, которые с возрастом приходят в упадок. Готов поспорить, что вы знакомы с еще одной из них.

Это вертелось у меня на языке

Две пожилые супружеские пары возвращаются домой из кино. Женщины болтают впереди, мужчины тащатся позади. «Вчера вечером мы были в отличном ресторане, – говорит один из них. – Вам тоже нужно сходит туда». – «Что за ресторан?» – спрашивает другой. Тот начинает отвечать, потом теряется. «Боюсь, не могу припомнить, – говорит он. – Как называется тот красивый цветок, который всем нравится? Знаешь, вроде того, что рисуют на валентинках?» – «Ты имеешь в виду розу?» – озадаченно спрашивает его приятель. «Да, точно, – отвечает тот и кричит жене, которая идет впереди: – Роза! Эй, Роза! Какое название у того ресторана, куда мы ходили вчера вечером?»

Почти все мои знакомые в той или иной степени страдают от потери памяти, описанной в этой шуточной истории. Вам хочется вспомнить слово, и у вас есть ощущение, что оно просится на язык, словно невидимый леденец. Но потом оно начинает вращаться кругами, уходит в неведомый когнитивный водосток и навеки пропадает до следующего утра, когда вы вдруг вспоминаете его. Это феномен «верчения на кончике языка» (реальный научный термин!) По мере нашего старения такое досадное явление становится все более частым. При сравнении семидесятилетних людей с тридцатилетними, оно встречается в четыре раза чаще.

Одним из самых интригующих аспектов этой утраты является то, что не было утрачено. В анекдоте пожилой мужчина знает, что он был в ресторане, где получил большое удовольствие, и хочет поделиться новостью со своим другом. Он на самом деле кое-что рассказывает, и это свидетельствует о том, что его вербальные навыки находятся в полном порядке. Но он попадает в тупик, когда не может найти конкретное слово.

Вот краткий итог. Понимание языка и общие языковые навыки хорошо сохраняются в пожилом возрасте, словно консервированные персики. Но утрата фонологической репрезентации похожа на фрукт, который слишком долго пролежал на солнце.

Вполне очевидно, что память ухудшается неравномерно. Существует ли обобщенный временной интервал, используемый учеными для отслеживания этого горестного процесса? Это важный вопрос. Многие пожилые люди опасаются, что темный призрак деменции захватил еще несколько квадратных дюймов их мозга каждый раз, когда они не могут вспомнить название своего любимого вина. К счастью, большинство этих потерь вполне нормальны и не указывают ни на что, кроме длинного перечня прожитых лет. И есть вещи, которые вы можете сделать для замедления или даже разворота этого процесса в обратную сторону. Лишь в редких случаях такое ухудшение указывают на нечто более серьезное вроде старческого слабоумия. В одной из следующих глав мы расскажем, как определить различие между типичным и устрашающим.

Между тем вы можете найти извращенное утешение в том, что в научном сообществе существует множество разногласий по поводу того, что приходит в упадок, когда и до какой степени это происходит. В чем проблема? Старение – очень индивидуальный процесс. К этому можно добавить, что научное понимание работы памяти является прискорбно скудным. Чтобы статься на светлой стороне профессиональных обзоров, ограничимся следующими высказываниями:

1. В любой отдельный год нашего старения одни механизмы памяти ухудшаются, другие немного улучшаются, а третьи остаются неизменными.

2. Большинство механизмов памяти начинают ухудшаться после тридцати лет.