Возрастай с Евангелием. Как воспитать ребёнка в евангельском духе. Притчи Христовы

Надо молиться и так, и так. Но овладеть искусством молитвы можно быстрее, если учиться на образцах, которые предлагает нам Церковь. Вот вы поступили в институт и хотите выучить английский язык, вам дают учебники, а вы отказываетесь и говорите: «Учебники я составлю себе сам». Вряд ли вас поймут англичане или вы их. Точно так же и здесь: молитве надо научиться. Молитва — это прекрасно, красиво, радостно, но довольно сложно. Поэтому Церковь хранит молитвы тех, в ком она уверена, то есть святых. Открыв молитвослов, вы увидите, что утренние и вечерние молитвы подписаны именами известных, прославленных подвижников, святых людей. Церковь им доверяет. А кому-нибудь может прийти в голову такая, например, молитва — смиренная просьба: «Господи, накажи моего неприятного соседа, пусть он завтра сломает ногу». По форме это будет молитва, а по существу то, что Богу отвратительно. Поэтому надо учиться молитве по хорошим образцам и потом уже начинать молиться самому. Но большинство верующих, даже перейдя к молитве своими словами, все равно возвращаются к молитвослову. Как мы никогда не напишем стихи лучше Александра Сергеевича Пушкина, так и молитвы лучше Иоанна Златоуста вряд ли составим. Все-таки это действительно искусство из искусств и наука из наук, притом что молитва всегда должна оставаться разговором с Богом.

И фарисей, и мытарь говорили с Богом простыми словами, рассказывая о том, что было у них на сердце, чем они жили, что было существом их отношений с Богом. В этом смысле они оба являются для нас образцом, показывают, что с Богом надо быть абсолютно искренним.

А дальше мы с удивлением узнаем, что мытарь, несмотря на свою грешную жизнь, вышел из храма более оправданным, нежели фарисей. Господь не сказал, что фарисей был осужден. Но его молитва оказалась Богу неугодна по серьезной причине, крывшейся в сердечном устроении этого праведника. Вот мы придем в храм, надеясь, что наша молитва будет услышана и исполнена, а вдруг окажется, что Богу она совершенно неугодна. Нам надо разобраться, что с фарисеем было не так: в чем-то мы можем ему подражать, а что в его поведении было неприятно Богу?

Во-первых, фарисей был уверен, что он праведник, и хвалился этим перед Богом. То есть все свои добрые дела, маленькие и большие, он делал на самом деле не для Бога, а для своей гордыни, превозносился ими. Откуда мы это знаем? Превозношение и упоение собой всегда связано с осуждением другого человека. Чем мы поверхностнее относимся к своим грехам и меньше их замечаем, тем лучше видим грехи ближнего. И наоборот: чем человек глубже кается, тем меньше ему дела до грехов ближнего и он никого не осуждает. Поэтому мытарь ничего ни о ком не говорил, а только о себе: Боже! будь милостив ко мне грешнику! Он исповедовал себя грешником, просил его помиловать, понимая, что, если Бог будет его судить, он будет осужден. Древний сирийский святой Исаак Сирин сказал: «Никогда не называй Бога справедливым. Если бы Он был справедлив, мы бы давно были осуждены. Называй Бога милосердным». И мытарь, понимая, как он грешен, взывал к Божьему милосердию, потому что к справедливости в его случае взывать было очень опасно. И Бог его за это оправдал — еще и потому, что он никого не осуждал, кроме себя.