Возрождение

— Может быть, вы хотите нам что-то сказать, перед тем как мы покинем этот гостеприимный постоялый двор? — прямо спросил я графа.

Тот посмотрел на принцессу, затем на меня, что-то решил в своей графской голове и, вздохнув, ответил.

— Вы правы, Макс, я действительно присматривался к достопочтимой леди. Уж больно мне она напоминает одну высокопоставленную особу, которая посещала нашу Империю много лет тому назад.

— Возможно, ли это?

— Вам судить, мой друг, — вздохнул Норейн, — Первым моё внимание на данное сходство обратил мой приятель, командующий отрядом конницы, с которым мы встретились по дороге, а потом уже и я, внимательно присмотревшись, нашел некоторое сходство между ними.

— И как вы хотите поступить, дорогой граф? — спросил я Норейна.

От его ответа зависело, как я поступлю в последующие несколько минут.

Граф пристально посмотрел мне в глаза и твёрдо сказал.

— Знаете Макс, я дрался с вами на одной стороне против орков. Мы вместе проливали там нашу кровь и стали боевыми товарищами. И даже пусть ваша невеста окажется той высокопоставленной особой, я ничего об этом Императору не скажу.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я благородного воина, — вот вам моя рука. Вы всегда можете на нас рассчитывать.

Граф твёрдо пожал мою руку.

— В свою очередь, хоть вы и из Шагающих по мирам, вы всегда будете желанным гостем в моём доме, так же как ваша невеста и ваши друзья.

Витавшее в воздухе, с начала этого не очень приятного разговора, напряжение, сразу куда-то пропало.

Мы с графом, обнялись, и вскочили на лошадей.

Последующие полчаса, мы провели в сёдлах, за рассказами графа о нравах, царящих при дворе его Императорского Высочества Торка.

Друзья, если вам нравится книга, ставим лайки, пишем комментарии. Очень рад буду пообщаться с вами.

Глава 16 Насилие и любовь

Корнуэл. Дворец султана.

Стояла та время ночи, когда ярко светящая луна поднималась на небе в свою самую высокую точку на небосклоне.

В коридорах дворца стояла полная тишина, изредка прерываемая шагами гвардейцев султана, находящимися на своих постах.

Султан не спал. Султан работал. Султан занимался любовью со своей новой юной наложницей. Девушку привезли к нему из какой-то далёкой горной деревни, вырвав из рук рыдающих родителей.

— Ей давно пора вступать во взрослую жизнь, — сказал богатый вельможа, до которого дошли слухи о красоте юной дочери гор.

Он кинул под ноги безутешных родителей кошель с монетами.

— Это вам, чтобы вы не говорили о том, что Султан, благодетель нашего священного султаната, был неблагодарен. На эти деньги вы и ваши дети сможете жить безбедно до конца ваших дней. А ваша дочь будет жить во дворце, есть вкусную еду с золотых блюд, и возможно даже родит Султану наследника.

Он пришпорил коня, и вслед за ним понеслась кавалькада всадников. Перед одним из них, на седле, сидела худенькая девочка, с красивым лицом и роскошной гривой иссиня-чёрных волос.

Брови девочки были решительно сжаты, и в них не было ни капли страха, только гнев плескался в них и беспокойство за своих родных.

Когда богатый вельможа осматривал её обнажённое тело, жадно ощупывая её сокровенные места, он предупредил её.

— Будешь сопротивляться, или дерзить, я вернусь сюда и сожгу твой дом вместе с твоими родителями и братьями.

И она молчала, даже когда потные пальцы вельможи проверяли её девственность.

И вот теперь распалённый страстью и похотью Султан вовсю старался над попкой молоденькой девушки.

Наконец он кончил в неё, затем откинулся назад на огромной роскошно отделанной кровати, и сказал.

— А ты молодец, даже не пикнула. Будешь такой дальше, подарю тебе какую-нибудь драгоценную безделушку.

Он встал и подошёл к окну, а девушка осталась лежать с развороченным анусом, на простыне в кровавых пятнах.

Она так и осталась девственницей.

Только горькие безутешные слёзы лились из её прекрасных чёрных глаз.

Султан подошёл к небольшому столику на резных гнутых ножках и, взяв в руки плод авокадо, стал ножом для фруктов срезать с него кожуру.

Девочка больше не плакала, боль постепенно стихала, зато плакало её сердце, плакало над той горькой участью, которой предстояло жить ей в этом прекрасном дворце.

— Иди, возьми, это вкусный фрукт, он называется авокадо. Ешь, тебе нужно много сил, — сказал Султан, кладя на стол нож и протягивая ей очищенный фрукт, — а потом мы займёмся твоей другой дырочкой.

И девушка решилась.

Превозмогая боль, она подползла к краю кровати, и протянула руку за фруктом.

Она никогда не ела авокадо. Дедушка рассказывал ей однажды, как вкусен этот, похожий на зелёную грушу, фрукт.

Султан уронил плод в подставленную руку девушки.

Плод падал в маленькую узенькую девичью ладошку бесконечно долго. Так долго, что перед глазами девушки успела промелькнуть вся её нехитрая короткая жизнь.

Плод падал и падал, и наконец, упал. Только упал он не на подставленную ладошку девушки, а на богатый толстый ковёр, который покрывал пол. А рука девушки в этот момент держалась за рукоятку ножа, который был погружён в живот сластолюбивого султана.