Возрождение

Невозможно сравнить Первого и Кайла, потому что они настолько разные. И запретные. Блин. Все равно все это запрещено, так что неважно.

Что бы ни случилось с моими воспоминаниями, я разберусь с этим. Лучше начать рано, чем поздно, поэтому я отстраняюсь.

− Никто не собирается запирать тебя с Пи, − говорит Один, отпуская меня. − Мы вернем твои воспоминания.

− Да, хорошо, − слова механические, потому что я так запуталась и нахожусь в противоречиях, что на мгновение забыла о ПИ и о своем приступе паники. Я не хочу показаться слабой перед Первым. Что бы я только не отдала, чтобы оказаться бесчувственным КИ. Жизнь и так достаточно сложная и без этого человеческого багажа.

Один снова направляется к двери.

— Есть еще одно место, которое я надеюсь поможет, затем скоро приблизится отбой, так что мы должны будем пойти в комнаты. Закончу экскурсию завтра.

Ничего не говоря, потому что так безопаснее, я следую за ним наружу. Даже, если я не могла бы сказать «из здания» из-за ярких ламп, лагерь на самом деле хорошо освещен. У всех зданий наружное освещение. Я вижу легко, определенно достаточно хорошо, чтобы понять, что мысленный образ, который я восстанавливала — не был совсем точный. Я разобралась со зданиями, но не с их точным расположением. И при этом, не помнила столько асфальта и бетона, или так много автомобилей, припаркованных повсюду.

Надо мной, небо − ясное и осыпанное звездами, и темные фигуры поднимаются вдали. Горы, я полагаю. Все тихо, кроме ветра в деревьях.

Я полностью застегиваю свою куртку, но она тонкая, и не предназначена для этой погоды. Я не возражала бы вернуть свою настоящую зимнюю куртку назад − ту, которая у меня была в Бостоне. Но температура выше нуля, влажность умеренная, и Один не будет держать нас снаружи долго. «Заблокируй», − говорю я себе. И делаю это, хотя не уверена, как именно. Словно мое осознание холода угасает.

− Куда мы идем?

Один отводит меня с асфальтированной дороги на тропинку позади ангара. В любой момент я подозреваю, что мы столкнемся с забором из колючей проволоки, который опоясывает периметр, но мы не делаем этого. Мы оказываемся в лесу, и теперь по-настоящему становится темно. Освещение зданий все позади.

Один снимает небольшой фонарик с пояса и ставит его на землю. Мы на тропинке. Трава скошенная и земля хорошо выровнена.

− Я не помню, чтобы он был таким большим, − говорю я, маневрируя ближе к лучу фонаря.

− Лагерь? Да, он большой − сотни гектаров, а может и тысячи. Ты не помнишь тропы в лесу? Мы использовали эту местность для тренировок.

Я качаю головой.

− Я многое не помню.

− Все вернется.

Он продолжает говорить это. Я выдавливаю улыбку, жалея, что у меня нет такой же уверенности как у Первого. Чем больше я понимаю, что забыла, тем больше удивляюсь тому, как многого я не знаю − вещи, которые упускаю, и которые не понимаю, что упускаю.

Это могло бы быть важно. Что, если это включает в себя причину, по которой я была послана в КиРТ − определить личность Х? Не понимаю, знала ли я, и это означает, что чья-то жизнь может быть в опасности прямо сейчас, потому что мой мозг работает неправильно. Если Х схвачен или убит, это будет моя вина. Смерть другого человека на моих руках.

И Кайл… но я вытряхиваю эту мысль. Не знаю, почему мы были сегодня утром на Южной станции, и мысли об этом только беспокоят меня. Я должна доверять врачам, Мэлоуну и Первому. Все вернется ко мне. Должно вернуться.

− Сюда, − Один протягивает руку, и я останавливаюсь. Он направляет свет вперед, показывая гладкую, черную поверхность.

Мы на берегу озера. Вода спокойная и воздух наполнен запахом гнили и сосны. Мой нос замерз, притупляя нюх, но все спокойно.

− Тебе нравилось это место, − говорит Один. − Ты помнишь его?

Он передает фонарик, чтобы я могла посмотреть вокруг, но это не помогает. Кажется, что некоторые деревья знакомы, но откуда я могла это знать?

− Может быть, при дневном свете.

− Когда ты была здесь в последний раз, было темно. Мы вышли утром, когда тебе нужно было уезжать. Солнце еще не взошло.

Что-то новое появилось в его голосе. Надежда − наконец-то я поняла это. Он хочет, чтобы я вспомнила. Это было, безусловно, важно. Мое лицо сжимается от отчаяния, потому что я его разочаровала.

После того, как я молчу еще с минуту, Один правильно истолковывает мое молчание.

− Не беспокойся. Я просто думал, что это сможет помочь. Мы можем вернуться завтра.

Голос звучит оптимистично, вечно позитивно, но я знаю, что расстроила его.

− Мне жаль.

− Эй, не стоит, − он на мгновение обнимает меня. − Это временно. Давай вернемся в комнаты. Может быть, увидеть остальную часть группы будет полезнее.

− Да, возможно. − Как−то я сомневаюсь. Воспоминания возвращаются, как им хочется. На самом деле, с тех пор как я вернулась, кажется, что процесс замедлился. Маленькие детали вспоминаются, но ничего серьезного. Ничего, такого же яркого, как происходило раньше.