Возрождение

Он открывает дверь прямо напротив и исчезает. На секунду я потеряна. Затем делаю глубокий вдох, и мои ноги приходят в действие. Тело знает, куда идти и что делать, когда мой мозг не знает этого. Я открываю очередную дверь и прохожу через короткий коридор. Слева стоит новая дверь, но не та, которая мне нужна. А та находится в конце зала, и через нее просачиваются голоса.

Мой отряд. Или половина его.

Как только я хватаюсь за ручку, дверь распахивается. Темнокожая девушка в серой майке в изумлении смотрит на меня, а затем кричит.

− Ты вернулась! − она тянет меня в объятия, наполовину втаскивая за собой в комнату. − Смотрите, Семь вернулась.

Опираясь на мои немногие воспоминания, я приписываю имя ее лицу.

− Я тоже по вам скучала.

Девять-Джордан отпускает меня, и я окутана еще большими объятьями. Пять девушек окружают меня, сто незаданных вопросов висят в воздухе. У меня уходит мгновение, чтобы присвоить имена остальным.

Шесть-Саммер − блондинка и голубоглазая. Кроме Джордан, она единственная, чье имя легко вспоминается. Мое воспоминание о ней на вечеринке-перед-миссией такое яркое.

Рядом с ней стоит Двенадцать-Ева, ее красновато-каштановые волосы ниспадают на плечи в волнах, за которые я бы убила. Затем идет Восемь-Октавия, у которой волосы, такие же темные и мертвенно−прямые, как мои. И наконец, Два-Скай, тоже черноволосая, но с волнами как у Евы и убийственными ресницами.

Наше глубокое разнообразие кожи − не случайно. Каждая частичка нашей жизни была запланирована, вплоть до наших ген. С соответствующей одеждой и прической, один из нас мог бы быть высажен практически в любой части мира, и мы бы вписались. Может быть, единственное, что наши создатели не рассчитывали — это наши дни рождения.

И мою потерю памяти.

− Никто не сказал нам, что ты вернулась, − говорит Саммер. − Расскажи все.

Я направляюсь к своей кровати, неуверенная, откуда знаю, что она моя, кроме того, что она кажется единственной одинокой и неиспользуемой.

− Никто не сказал вам? Я здесь уже несколько часов, и с Коулом последние пару.

− Мы думали, что что-то могло произойти, когда Мэлоун вызвал Коула с обеда, − Скай садится напротив меня. − Но никто ничего бы не сказал.

Джордан прочищает горло.

− Так покончим с этим. Что случилось?

− Или тебе нельзя рассказывать нам? − говорит Октавия. — Коул − единственный, кто был проинформирован о цели твоей миссии.

Джордан отмахивается от этих подробностей.

— К черту миссию. Она может хотя бы рассказать о Бостоне. Мы знаем, что ты была там.

Я кладу голову на руки, в то время как Октавия и Ева спрашивают, должна ли я говорить о чем-нибудь, так как моя миссия была засекречена. Если б только у меня была дилемма.

− Меня пока официально не допрашивали. Я не знаю, чем могу поделиться, и, если честно, это больше не тема для обсуждения.

− Что случилось? — Джордан кладет руку на мою спину. — Она не прошла хорошо?

Пять пар глаз наблюдают за мной, но в мыслях я вижу лишь разочарование в ореховых глазах Первого и подозрение в черных глазах Коула. Я хочу свернуться в клубок, и чтобы все это прошло.

− Что-то случилось, − я не могу заставить себя смотреть на них, так что я играю с тканью на брюках. − Не знаю, что, но я получила травму. Вот почему я вернулась. Вот почему меня еще пока не допрашивали официально. Мне нечего рассказать.

− Нечего? — говорит Саммер.

Я качаю головой.

− Я потеряла свои воспоминания. Все начинает возвращаться, но… − пожала плечами. Да что там говорить?

Видимо много. Другие размышляют о том, что могло случиться, чтобы вызвать потерю памяти, кто мог знать, как это сделать, и почему кто-то мог бы попробовать. Поскольку у меня нет возможности рассказать им, почему я была в КиРТе, то не могу и объяснить, насколько неверны некоторые их догадки. Будучи вялым беспорядком депрессии и нервов, я направляюсь в ванную.

Джордан следует за мной.

− Ты в порядке?

Я киваю и хватаю зубную щетку.

− Это моя, верно?

− Ага. Так ты еще не потеряла все свои воспоминания, как вижу, − она берет свою.

− Не все.

Кайл. Одри. Моя миссия. Кайл.

− Расскажешь мне? − Джордан устремляет глаза на меня.

− Что рассказать?

− Почему ты ходишь с этим задумчивым выражением лица.

Я выгляжу задумчивой? Смотрю в зеркало над раковиной. Мои щеки порозовели. Ой.

Я выплёвываю зубную пасту, рассуждая, сколько мне следует рассказать. На данный момент ничего — это самый безопасный путь. И все же мне так и хочется разделить все это. Нужно доверенное лицо, и Джордан − это человек, которому я всегда доверяла. Это я тоже знаю.

Однако прежде чем могу решить, как отреагировать, Скай и Октавия входят в ванную. Я воспринимаю это как знак хранить молчание. По крайней мере сейчас.

Я подумаю об этом.

Глава 14

Воскресное утро: Наши дни