Возрождение

Фитцпатрик не говорит ни слова. Она просто ведет меня на два построения ниже, в крошечную комнату, которая затхло пахнет. Это должно быть ее офис, потому что большое фото расположено на ее столе. На снимке, Фитцпатрик позирует на крыльце с пятнадцатью другими, многие из которых имеют общие особенности. Люди в группе варьируются в возрасте от, наверное, около восьми до восьмидесяти, и все одеты в камуфляж и вооружены винтовками. Винтовка самой младшенькой − розового цвета. Эти дети должно быть ее племянницы и племянники, решаю я, ведь даже не могу представить, чтобы у Фитцпатрик были свои собственные.

Пока я размышляла об ужасных мини-Фитцпатриках, настоящая закрывает дверь и указывает на стул.

− Садись.

Я подчиняюсь без раздумий, как меня учили.

Фитцпатрик садится напротив меня и не отрывает взгляд целую минуту. Она ждет, что я скажу что-то? Если так, ей не повезло. Воспоминания о том, как я должна вести себя, исчезли.

Вместо того, я использую время, чтобы изучить ее лицо. Она стала весьма старше с последнего воспоминания о ней, господствующей над нами, пока мы застывали в озере. С близкого расстояния ее кожа − гладкая и сильно вытянута. Но единственное, что не изменилось − это ее глаза. Они такие же холодные, как небо снаружи, и просто серые.

Я ненавижу Стервупатрик.

Молчание сохраняется более пяти секунд. Пристально смотреть у меня получается лучше. Фитцпатрик моргает.

− Мэлоун вчера проинформировал меня, − говорит она. − Ты провалила свою миссию. Ты позор для этого отряда.

Независимо от того, что я ожидала − и не уверена, что именно − это было не то. Я стараюсь не корчиться, но от того, как она смотрит на меня, мне хочется ударить ее.

− Что-то случилось со мной. Врачи думают, что я все вспомню.

− Что-то случилось со мной, − она передразнивает меня. − Прислушайся к себе. Тебе даже не хватает смелости признать, что на тебя напали и ты проиграла бой.

Моя челюсть сжимается.

− Мы не знаем то, что случилось.

− Ложь. Ты не знаешь, но я знаю. Могу поспорить на это. И почему ты не знаешь? − она делает паузу, как будто ожидая моего ответа. − Потому что ты провалилась.

Черта с два я провалилась. Это все, о чем я могла думать, когда меня не занимали мысли о Кайле или о том, что произойдет со мной. Так что мне не нужна Фитцпатрик, которая тыкает в лицо, как сильно я облажалась.

− Я знаю об этом.

− Нет, я не думаю, что ты знаешь.

Я прикусываю язык и концентрируюсь на боли, чтобы не сболтнуть чего-то, о чем потом пожалею.

Фитцпатрик встает и шагает.

− Бесчисленные часы исследования ушли на проектирование твоего мозга.

Да, и я могла бы сосчитать их, если бы кто-то дал мне сведения.

− Еще больше ушло на внедрение в тебя правильного ДНК.

В среднем, 1,2 лекций в день, с тех пор как мне было пять лет, составляет 6,132 лекции. 1,73 минуты лекция, это около 10,608 минут − эквивалент 7,4 суток моей жизни, которые были потрачены на то, чтобы выслушать то, как Фитцпатрик чморит меня.

Мне потребовалось меньше секунды, чтобы вычислить это. Видите, как хорошо я могу подсчитывать?

Фитцпатрик не обращает внимания на мою мыслительную математику. Ей, наверное, нужны все пальцы на руках и ногах, чтобы сосчитать до двадцати.

− Девятнадцать лет ушло на обучение, как использовать твой мозг и тело.

Фактически, если быть точным, семь тысяч восемьдесят один день. Больше подсчетов.

− А что у тебя есть, чтобы показать это? Ты была в этом колледже в течение трех месяцев. Что ты делала все это время?

Достаточно подсчетов. Как насчет немного «Эмили Дикинсон» для объяснения?

Если сердце твоё спасу я,

Значит, живу не зря;

Чашу боли хлебну — чужую,

Полную — по края,

Если вернула в небо

Птицу — рука моя,

Значит, живу не зря.

Это все суммируется. Видите? Суммируется! Каламбур. Стервепатрик нужно чувство юмора.

− Я сказала Мэлоуну два месяца назад, что тебе следует напомнить о задании, потому что ты явно не справлялась. Ты помнишь, что я сказала тебе в тот день в Бостоне?

Я так больше не могу. Пора петь.

«У Мэри был барашек, барашек…»

− Насколько трудно найти одного студента…

«БАРАШЕК!»

− Из восьми сотен?

− Восемьсот семьдесят семь возможных. Из которых я сузила до сорока шести за последний месяц. Я не виновата, что Мэлоун не ознакомил вас с моими отчетами.

Она в шоке от меня. Я в шоке от себя.

Для начала, обливать грязью Фитцпатрик было определенно не очень хорошей идеей. Я ведь даже не собиралась обращать на нее внимания. И в итоге, откуда взялось это число − сорок шесть? Я действительно это сделала? Я хочу похвалы, что вернула это воспоминание, но Фитцпатрик выглядит убийственной. Ее лицо полностью красное. Она может взорваться. Я буду покрыта останками Фитцпатрик.

− Что? − ее голос гремит, как гром.

− Так и есть.

− Позволь мне проясниться, ГИ1−Семь.

Несмотря на то, что она горит под своим кровяным давлением, голос Фитцпатрик остается таким же холодным, как и ее глаза, и она приближает свое лицо к моему. Ее дыхание пахнет кофе.