Возрождение

Кажется, что Коул ждет, пока я приму какую-нибудь оборонительную стойку, и мое тело двигается само по себе.

Терпение Фитцпатрик иссякает.

— Действуй.

Я стою не в нужной позиции, когда Коул атакует. Я кручусь вокруг, с трудом сохраняя равновесие. Он колеблется на долю секунды, давая мне время восстановиться, прежде чем снова движется на меня. Мои руки не подводят, к счастью. Они двигаются самостоятельно, блокируя его удары, но ноги все равно остаются неуклюжими. Коул нападает на меня слева, и я спотыкаюсь о его ноги. Все кончено за десять секунд. С тупой болью, колени ударяются о мат, а следом и руки. Я задерживаю дыхание, чтобы удержаться от шипения.

Фитцпатрик хватает мою руку и тянет в вертикальное положение. Я снова борюсь за баланс, когда она отпускает меня.

— Я сказала напасть на нее, а не играть. Не сюсюкайся с ней.

Руки Коула разжимаются и сжимаются по бокам.

— Причинение боли ей ничем не поможет. Нет смысла…

— Это был приказ, — Фитцпатрик шагает к нему.

— Она потеряла множество частей своей памяти. Вы не выбьете их из нее.

— Но ты мог бы встряхнуть их. Ударь ее.

Коул не двигается.

Смачивая губы, я вглядываюсь в сторону и замечаю остальных из своего отряда в зеркалах. Они усиленно пытаются выглядеть занятыми, но явно наблюдают за нами больше, чем друг за другом.

Дело не только во мне, понимаю я. Фитцпатрик травит и Коула тоже. Она знает, что он не хочет причинить мне боль, поэтому и выбрала его моим спарринг-партнером.

К черту Фитцпатрик, говорю я себе. Она ничто. Она не выше меня — она лишь инструмент для того, чтобы сделать меня сильнее. Я должна сосредоточиться на том, что важно. А что важно, так это то, что студенты в КиРТе рассчитывают, что я буду держать их в безопасности, а я подвожу их. Я должна взять себя в руки и вспомнить, кто я, даже если это означает, вспомнить вещи, которые я не хочу знать.

Я делаю глубокий вдох.

— Ударь меня, — говорю я Коулу.

Вздрогнув, он поворачивается.

— Семь…

— Лагерь отправил людей за мной в Бостон. Я не знаю, кем они были и поэтому я дала им отпор. Я сделала это. Не знаю, как, но это знание, очевидно, заперто где-то в моем мозгу. Мы должны вытащить его.

— Есть способы получше.

— Сделай это, или я атакую тебя, — пока он еще не двигается, я закрываю глаза. Я не сомневаюсь, что Коул сможет защитить себя от всего, что я сделаю, так что я позволяю своему ноющему беспокойству уплыть подальше.

Затем я нападаю на него.

Несмотря на мою речь, он не ожидает этого. Я наношу ему сильный удар в живот, прежде чем срабатывают его тренировочные инстинкты. Он сильнее. Я быстрее. Я максимально долго удерживаю взгляд от его лица, пока инстинкты не одерживают верх над моим сознанием. Я чувствую каждый удар, который он наносит, каждый удар, который я блокирую, но боль не длится долго. Она проходит прямо сквозь меня, словно я была обучена делать это.

Мы хорошо сражаемся друг с другом, как и должны, и я поддерживаю это скрученное состояние Дзен дольше, чем ожидала. Затем Коул дает мне возможность, и я бью. Он восстанавливается, хватает меня за ногу и валит на ковер. Моя вторая нога дергается, и я тяну его за собой.

Секунда уходит на то, чтобы перекатится на мате с ним и мой разум возвращается в КиРТ. В тот момент, когда я сбила Кайла. Запах травы, холода, сухих листьев против моей щеки, неимоверный эмоциональный подъем. Я не могу отделить здесь и сейчас от там и тогда. В груди образуется дыра. Мое беспокойство растет.

Коул останавливается на мне. Он прижимает меня к мату достаточно долго, чтобы добиться своей цели, затем отпускает. Как только я поднимаюсь на колени, то замечаю, что он ухмыляется.

— Ты права, в тебе по-прежнему это есть.

Меня согревает то, что я сделала его счастливым, но удовлетворение не поможет облегчить боль от нехватки Кайла. Разминая свои подбитые конечности, я, как и он, встаю на ноги.

Настолько же быстро меня снова ударом опускают обратно. Но это не Коул. Совершенно неподготовленная, я едва вовремя вытаскиваю руки, чтобы спасти лицо. Мой нос врезается в мат. Ничего не трещит, но огненная боль распространяется по всей нервной системе. Я слишком шокирована и зла, чтобы заморачиваться о том, чтобы подавить ее. Я наслаждаюсь ею.

— Ты по-прежнему не смотришь влево, — говорит Фитцпатрик.

Ее слова бьют меня сильнее, чем это сделал мат, вызывая еще одно воспоминание.

***

Судя по звучанию голоса, Фитцпатрик стоит прямо позади меня. Я стараюсь не волноваться, но клянусь, что чувствую запах пота и кофе от нее. Каким-то образом он перебивает горький запах пороха, цепляющийся за воздух, или эфирные масла из сосновых иголок подо мной. Фитцпатрик пьет столько кофе, что он, должно быть, просачивается сквозь ее поры.

Я отодвигаю мысли о ней подальше и надеваю свои наушники. Фитцпатрик — это отвлечение, а я могу игнорировать отвлекающие факторы. Я должна. Нас тестировали не только на меткость, но и на скорость.