Возрождение

Но никакого ответа не последовало, и он забарабанил кулаками по двери, уже не думая о том, что такой слабый звук никогда не сможет преодолеть тридцатисантиметровую стальную толщу створы входного люка. Вскоре к его крикам присоединились глухие вопли заключенных из соседних камер, едва слышные в низком гудении содрогающихся стен. Рафтулах отчаянно верещал, взывая о помощи, но с каждой минутой дышать становилось все труднее. Внезапно человеческий корабль подпрыгнул так, что младшего помощника моториста подбросило вверх, впечатывая в потолок. В следующее мгновение раздался страшный взрыв, его с огромной скоростью буквально выстрелило обратно, и от неминуемого размозжения головы Рафтулаха спасла лишь мягкая обшивка стен. Несколько секунд он лежал плашмя на ходящем ходуном полу и пытался сделать вдох отбитыми легкими. В ушах стоял пронзительный звон, сквозь который что-то оглушительно рвалось, трещало и скрипело. Наконец ему удалось прийти в себя, и он принялся жадно хватать носовыми пазухами воздух. Сквозь висящий туман едкого задымления, щиплющего глаза, аварийное освещение пробивалось слабо, но его было вполне достаточно, чтобы понять — взрыв произошел прямо в тюремном блоке, в непосредственной близости от его камеры. Дверь выдрало с потрохами, энергетического барьера не существовало, в коридоре вились языки пламени, из-за которых слышались надрывные крики раненых и хрип чьей-то предсмертной агонии. Рафтулах подумал, что из камеры надо выбираться как можно скорее, пока не сгорел заживо, но голова еще кружилась от удара об пол и подняться на ноги не удавалось.

Что-то мелькнуло за трепещущим в коридоре пламенем, и младший помощник моториста увидел Риула. Двухметровая бочкообразная громадина с остро отточенными рогами несколькими мощными пинками слоновьей ноги вышибла болтающуюся на соплях искореженную дверь и согнулась, выбираясь через узкое отверстие смявшегося дверного проема. Рафтулах замер, вжимаясь в пол. Справиться с Риулом один на один без оружия у него нет никаких шансов. К тому же громадный кулачище Чужого сжимал металлический посох, тускло поблескивающий индикаторами, едва заметными в забитом дымом красном освещении. Облаченный в жреческие одежды Риул вылез в коридор, но не успел он распрямиться во весь рост, как взвыли сервомоторы входного люка, и в тюремный блок вбежали человеческие монстры. Волна почти животного ужаса накрыла Рафтулаха, и он обмяк на подпрыгивающем полу, надеясь выглядеть мертвым.

— Куда?! — заорал кто-то из Людей, бросаясь к Жрецу. — Лежать!!! Расставить конечности в разные стороны! Не шевелиться!

Но Риул не подчинился. Вместо этого он мощным прыжком рванулся к Человеку и с размаху нанес ему удар посохом. Тот отлетел в сторону, и навершия жреческого посоха вспыхнули закольцованными потоками боевых энергий. Люди схватились за оружие, и среди охваченных пламенем развалин тюремного блока вспыхнула отчаянная схватка. Человеческие монстры бросались на Риула, размахивая светящимися плазмой клинками, и осыпали его пистолетными выстрелами. Жрец метался среди искореженных конструкций, уклоняясь от плазменных зарядов, с громким шипением прожигавших остатки стен насквозь, яростно ревел и бил врагов посохом. Крики и ругань сражающихся сливались в единую какофонию звуков сотрясающегося от взрывов линкора, и понять что-либо было невозможно. Внезапно шум схватки стих, и мелькание дерущихся Чужих в многочисленных дырах, усеивающих искореженные переборки, прекратилось. Несколько секунд Рафтулах не решался пошевелиться, но удушливый дым заставил его осторожно выползти из камеры. Едва он высунул голову за порог, как тут же столкнулся глазами с Риулом и в ужасе замер, дробно вибрируя от страха. Чужой лежал на полу посреди трупов человеческих монстров и смотрел прямо на него. Он был еще жив, но его ноги утопали в густой обильной луже крови, левая рука безвольно обмякла, словно тряпочная, жреческие одежды дымились, соприкасаясь с бушующими вокруг языками пламени.

— Гредринианец! — Риул попытался опереться на зажатый в правой руке окровавленный посох, но не смог. — Приблизься ко мне! Ибо ноги не повинуются мне!

— Предупреждаю! — сбивчиво залепетал Рафтулах, пятясь назад. — Я полковник! Командир крупной эскадры! Меня нельзя убивать, я очень ценный военнопленный!

— Я предлагаю тебе сделку, полковник! — голос Чужого хрипел, изо рта вместе со словами выплескивались капли крови. — Ты окажешь услугу народу Риулов и будешь щедро вознагражден!

— Я… я… я ничего не знаю! — у Рафтулаха зашлось дыхание, когда огромный Чужой попытался ползти к нему. — У меня амнезия… — он беспомощно завертелся. Выхода из камеры, кроме как через Риула, не было, он оказался в ловушке. — За меня дадут богатый выкуп! Очень богатый! Моя семья весьма известная и влиятельная в Демократии Гредрини… — Окровавленная громада Риула медленно подползала все ближе, зажимая его в угол. — Я никого не убивал, — взвизгнул Рафтулах, — ни одного Риула или Человека, клянусь! Можете проверить на сенсографе ложных данных!!!