Возрождение Атлантиды

Она помотала головой, чтобы прояснить ее, и сказала вслух, пытаясь уменьшить голод, появившийся между ними.

— Конлан. Ваше имя — Конлан, верно? Я не знаю, откуда я это знаю, но меня зовут Райли.

Потом, несмотря на страх, она слегка рассмеялась.

— Замечательно. Беседа в стиле «я — Тарзан, ты — Джейн».

Потом воспоминания стерли улыбку с ее лица.

— Как вы смогли это выдержать? Такую боль так долго?

Она покачала головой, сочувствуя ему. Сочувствуя этому мужчине, которого даже не знала.

— Такое свело бы меня с ума.

Он, наконец, заговорил, его голос был пуст.

— Не делай поспешных выводов. Я никогда не утверждал, что я не безумец.

Глава 6

Конлан откинул свою голову назад, наполняя воздухом свои легкие, уродливая реальность его воспоминаний повисла между ними в молчании. У нее было больше смелости, чем он думал, у этого крошечного человечка. Врезавшись своим разумом в ее разум, он коснулся основной ее сердцевины, — их мысли практически смешались. Чистота ее души шокировала его; он уже стал циником несколько веков назад.

Одно прикосновение — и каким-то образом он узнал ее.

Интеллектуально.

Эмоционально.

Снова. Мне необходимо снова коснуться тебя, резко сказал он, притягивая ее ближе. Прошу.

Он смотрел на нее сверху вниз, желая, чтобы она не отказывала ему. Она посмотрела на него в ответ, страх уступил место согласию, а потом она кивнула и закрыла глаза, подняв свой лоб к его лбу.

Но на сей раз он не желал просто невинного прикосновения. Ему нужно было просто попробовать ее. Только попробовать. Он знал, что обманывает самого себя, думая, что ему нужно только небольшая проба.

Ему было наплевать.

Он нагнулся и накрыл ее губы своими губами. При первом прикосновении его рта ее глаза широко открылись, и она вздохнула достаточно для того, чтобы его язык проскользнул в ее рот и завершил обладание им.

Вкус ее запаха лишил его всех разумных мыслей. Он почувствовал, как энергия вырвалась из него в элементарном поиске.

Он даже не попытался остановить это. Море кипело на краю пляжа и под ними, а вокруг них буйно кружился ветер.

С силой циклона.

Ее тело задрожало, и она изогнулась к нему, мягкость ее изгибов соблазняла, но именно прикосновение ее разума довело его до безумия. Его тело затвердело, как никогда прежде. Агрессивно, доминирующе. Пока не показалось, что его одежда сейчас порвется от напряжения.

Он погружал язык в ее рот и из него, врываясь и уходя в ритме, более древнем, нежели время. Желая войти в теплоту ее рта и в рай ее тела одновременно.

В его разуме здравый смысл попытался дать о себе знать и пройти сквозь его настойчивую потребность. Райли. Ее зовут Райли. Она — человек.

Это неправильно.

Она прикоснулась к его лицу.

У здравого смысла не осталось никаких шансов.

Даже, когда он притянул ее к твердости своего тела, Райли знала, что должно быть, она грезит. Ничего, ничего подобного она не испытывала. Через нее прошла сила, жар привлек ее к нему.

Она желала забраться на него, в него, почувствовать, как его тело трется об нее, бьется в ней. Такая потребность шокировала ее, даже когда она молила о большем, большем, большем, весь ее здравый смысл исчез в буре желания.

Потребности.

Он впилась в его твердые, словно камень бицепсы, пытаясь устоять. Или, вероятно, пытаясь притянуть его ближе. Она бессознательно двигала руками, клала их ему на грудь, вниз, по его твердому, плоскому животу и вверх до его шеи. Запускала пальцы ему в волосы. Ближе, ближе. Она услышала стон, и оказалось, что застонала она. Она стонала. Если бы его язык не был у нее во рту, она бы умоляла его притянуть ее поближе.

Она перестала дышать, сконцентрировавшись на его эмоциях, втягивая их краски в себя. Голубая и зеленая, и сверкающая, кристальная страсть вилась вокруг, и она затерялась в ней, затерялась в нем.

Затерялась.

Сама мысль о том, чтобы потерять себя, сразу же вернул ей здравомыслие. Она силилась оттолкнуть его, пытаясь обрести здравомыслие, сражаясь с диким желанием.

Здравомыслие сдалось.

Она тихонько застонала ему в рот, и Конлан тоже затерялся, полный желания, голода, потребности. Только в ней, только с ней. Сейчас.

Он попытался сконцентрироваться на ее мыслях, чтобы удержаться и не порвать ее одежду, как животное. Он отправил свой разум в нее, — внутрь ее души, — и был очарован ее внутренней добротой, бескорыстием и светом.

Откровение ее чистоты ударило в него с неразумной силой. Он оказался парализован.

Он был уничтожен.

Она его тоже хотела.

Поглощенный одновременными открытиями ее духа и желания, обжигающий жар поднялся до вулканического масштаба внутри него. Страсть и элементарная энергия в воздухе взорвалась и засверкала вокруг их тел, выворачивая его наизнанку.

Его тело загорелось, и он желал большего

Его потребность стала неуправляемой. Всего одно прикосновение. Только немного попробовать.

Чтобы этот вкус длился вечность.