Возрождение Атлантиды

Варрава прошелся по телам мертвецов, наслаждаясь треском ломающихся костей.

— Я так люблю звук этой музыки.

Глава 35

Конлан успел сделать почти два полных шага в темную комнату за Райли, пока его контроль не лопнул. Он рывком закрыл дверь за собой и притянул девушку к себе, крепко стискивая ее в объятиях.

— Я не могу сделать этого, Райли. Не могу пойти сражаться завтра вместе с тобой, когда ты можешь оказаться в опасности. Прошу, не проси меня об этом.

Она развернулась в его объятиях и обняла его руками за шею.

— Я не думаю, что это зависит от нас. У меня такое чувство, что это своего рода проверка, и Посейдон устанавливает правила. Когда он поставил свой знак мне на спину, он принял меня в игру.

Конлан рассмеялся, этот звук отдавал горечью и резкостью в ушах.

— Потому что мы для него лишь пешки. Пешки в какой-то безумной шахматной партии.

Райли пальчиком провела по краю его губ.

— Разве история не учит нас, что мы — лишь пешки для них всех? Для моего Бога, твоих Богов, для любых Богов? Мы играем так хорошо, как можем, а потом умираем. Игра окончена. И нам остается показать только то, насколько хорошо мы провели эту игру, — она улыбнулась.

— Я думаю, что эта метафора у меня вовсе вышла за свои рамки. Но ты же понимаешь, о чем я говорю.

Он закрыл глаза. Сконцентрировался на ощущении ее дыхания на своей коже. На жаре, который поднимался в его теле при ее прикосновении.

— Мне наплевать на игры и Богов. Не сегодня. Все, что я хочу — держать тебя и впечатать этот момент в мою память навсегда, — резко сказал он, сжав ее крепче.

— Да, — ответила она. Просто и ясно. И потом подняла свое лицо для поцелуя, и его мир загорелся.

Он поднял ее, и она ногами обхватила его за талию. Он вскрикнул от сильнейшего удовольствия, которое пронеслось по нему при ее прикосновении. Его тело напряглось, мышцы сжались, и он шел, неся ее, пока ее спина не оказалась прижата к стене.

Она простонала в его рот и запустила пальцы в его волосы, притянув его голову к себе, чтобы полностью погрузиться в поцелуй. Он двигал руками, пока не почувствовал в ладонях ее округлую попку, и сжимал и ласкал ее, притягивая ее ближе, так что ее юбка поднялась с бедер, и только его брюки и ее тонкое шелковое белье разделяли их.

И все равно этого было слишком много. Он устроил ее на бедре, а руками разорвал кружево и выкинул обрывки. Потом он подтянул ногу вверх так, чтобы твердость его ноги касалась ее влажности.

Она застонала и задергалась, ее пальцы крепко вцепились в его плечи.

— Да, прикоснись ко мне. Возьми меня, Конлан. Ты мне нужен.

Он наклонился, чтобы зарыться лицом в ее волосы, ему было необходимо триумфально закричать, но и скрыть этот звук ото всех остальных, которые находились неподалеку. С тихим рычанием он укусил ее шею там, где она переходила в плечо, потом поласкал местечко языком, успокаивая крошечную царапинку.

Она снова простонала и выгнулась ему навстречу, лихорадочно стягивая его рубашку, пытаясь руками почувствовать его кожу. Он вырвал рубашку из штанов одной рукой, расстегнул ремень и молнию за пару секунд. Прежде, чем он мог сделать что-то еще, она положила руки ему на плечи и немного приподнялась.

Потом, все время глядя ему в глаза, она устроилась и скользнула по его эрекции, обхватывая его своим жаром и влагой. Он не мог сдержаться и выкрикнул ее имя. Схватил снова ее чудесную попку и сжал. Поднимал ее, входил в нее снова и снова, наблюдая, как наслаждение затуманивает ее глаза, пока они полностью не закрылись.

Потом он остановился. Она захныкала, открыв глаза.

— Почему ты остановился?

Медленно, дюйм за дюймом, он снова вошел в нее, глядя ей в лицо.

— Потому что мне не обходимо видеть тебя, когда я беру тебя. Мне нужно смотреть в твои глаза и видеть твою душу, моя Райли, mi amara анэша. Мне необходимо знать, что ты моя теперь и навсегда.

Он снова вышел из нее, снова вонзился по самое основание, с удовольствием услышав ее стон.

— Я хочу, чтобы ты взяла меня и знала, что я тоже твой.

Она поднялась, ее женские мышцы сжались вокруг его члена, даже когда она удалялась от него. Преднамеренно мучая его.

— Теперь и навсегда. Конлан. Не имеет значения, что Боги задумали насчет нас, не будет для меня другого. Ты — мой единственный. Моя счастливая жизнь. Моя любовь. Моя душа.

С этими словами она устроилась на нем, прижимаясь к нему, чтобы принять его всего.

И больше нечего было принимать.

Потом остановилась, обхватывая его, напрягшись вокруг него, его твердость полностью погрузилась в ее жар. Его сердце — в ее сердце.

Одновременно они отодвинули в сторону все оставшиеся барьеры между их душами.

И свет, цвет взорвались в его мире, — в ее мире, — их мире. Они стояли, трепеща в водовороте небесно-голубого, синего и серебристо-зеленого цветов. Музыка радуг зазвучала в них, вокруг них, пронзая их. Фонтан потребности, стремления, насыщенного наполнения сбегал вокруг них и внутрь их, пока он больше не мог сказать, где заканчивался он, и начиналась она.