Возрождение. Найденная принцесса

Мужик заюлил, как уж на сковородке, начал ссылаться на свою бедность, тяжелую жизнь, потом стал расхваливать мальчонку, уверяя, что тот сильный, красивый, умелый, обученный… Дефансер заливался хохотом, а я пыталась выискать хоть что-то из вышеперечисленного в сидящем на земле подростке, но видела только худого, грязного, избитого и озлобившегося на весь мир мальчика.

Я повернулась к Серебряному дождю и протянула руку, тот скривил едва уловимую гримасу, но выудил небольшой мешочек и вложил мне в ладонь. Я, не открывая, бросила мешочек к ногам мужика и обратилась к мальчику:

— Пошли. Ты сможешь сам встать?

Тот неуверенно кивнул, зыркая по сторонам исподлобья. Я подошла к Страннику, и он усадил меня перед собой.

— Бес, возьми к себе мальчика.

Я была зла: на этот жестокий мир, который позволяет мучить детей. На людей, которые делаю это. На собственных охранников, которые опять чем-то недовольны. На себя, на Дефансера, на всё и вся вместе взятое.

«Что ты собираешься делать с мальчишкой?»

В первую очередь отмыть и поговорить. Там посмотрим, может, толк выйдет.

«Куда выйдет?» — хмыкнул Дефансер.

Туда и выйдет. Сделаю нормального феникса.

«А, ну да, ну да. Ты их хотя бы раз собственными глазами видела, нормальных?»

Значит, сделаю из него человека, — отрезала я. — Кстати, почему они не проходят инициацию?

«Не знаю, — мне показалось, что в его голосе проскользнула грусть. — У нас давно этих чудиков не видели. Ослабели они, хилыми стали. В таком виде инициацию проходить бесполезно. Это всё равно, что идти на заклание».

Но я прошла.

«Звучит смешно, но ты сильнее и устойчивее. В определённом смысле. К тому же мы с тобой не сражались».

Не понимаю.

«И не нужно. До поры, до времени».

Ехали мы почти без остановок и под вечер оказались в очередном городе. В гостинице первым делом я заказала бадью горячей воды к себе в комнату и вторую в соседнюю — для мальчишки.

Пока воду готовили, мы поужинали внизу в полном молчанье. А потом я блаженствовала в горячей мини-ванне, медленно смывая с себя всю грязь и пыль дороги. Из соседней комнаты послышался шум и плеск воды. Он там что, решил устроить показательные прыжки в бадью со стула, но не рассчитал, и стул опрокинулся? Ладно, пора вылазить. Неохота-то как! Завернувшись в огромное полотенце, я выглянула из комнаты. В пяти шагах скучал, прислонившись к стене, Бес.

— Передашь мальчику, чтобы потом зашёл ко мне.

Феникс презрительно усмехнулся, но кивнул. Не понимаю я их.

«Скоро поймешь».

Ты уверен?

«Абсолютно».

Ну что ж, посмотрим.

«Ты бы оделась, что ли».

Что, нормы не позволяют разговаривать с ребенком, укутавшись от подбородка до пяток в полотенце? — съязвила я.

«А если выйти понадобится?»

Потом надо раздеваться. К тому же я относительно одета.

Портной очень удивился необычному заказу, но сшил для меня десяток комплектов белья из слегка растягивающейся ткани, чем я была безумно довольна.

«Вы называете это одеждой?»

Ты наших купальников не видел! — обиделась я.

«Покажешь?» — моментально заинтересовался феникс, на что я презрительно фыркнула и отрезала:

Размечтался.

«Он здесь».

Я недоумённо оглянулась. Парниша стоял посреди комнаты, одетый только в свои грязные рваные штаны. В вымытом виде он казался немного старше, сейчас ему можно было дать лет 13–14. Волосы больше не напоминали свалявшуюся паклю. Чёрные с темно-красными прядями, они доходили до лопаток. Глаза темные, чуть раскосые, большие. Волевой подбородок, полноватые губы. Худющий настолько, что может подрабатывать ходячим пособием по анатомии. И больше десятка синяков разной давности расцветали по всему телу. Шикарно.

Одежду ему нужно, мазь от синяков и нормальное питание.

Я оперлась о жалкое подобие подоконника (не то, что в нашем универе, на таком не посидишь) и кивнула на стул.

— Садись. Как тебя зовут?

— Денис. — Мальчик проигнорировал моё предложение и остался стоять, с вызовом глядя на меня.

— Денис?

У них бывают нормальные русские имена?

— Тебе не нравится моё имя?

— Нет, совсем нет. Имя хорошее, просто не ожидала услышать подобное. Где твои родители?

— Их нет.

— Быть может, ты знаешь о них какую-либо информацию?

— Нет.

— Понятно, а кто тогда тебя воспитывал?

— Никто. До пятнадцати сианов бродяжничал, а потом оказался у Ирка, — небрежно бросил мальчик, но я заметила, как нервно дёрнулся уголок его рта. Да, похоже, этого Ирка он не забудет до конца жизни.

— А сейчас тебе сколько?

— 28.

Значит, 28 сианов — это лет 12–14, на большее он точно не тянет.

— Послушай, а у тебя есть мечта? — Денис недоумённо посмотрел на меня, пришлось пояснить: — Кем бы ты хотел стать?

— Кем? — вопрос, похоже, сбил мальчика с толку. — А у меня есть выбор?

— Выбор есть всегда.

Я отвернулась к окну и посмотрела на заходящее солнце. А у меня был выбор? А сейчас он есть?

Денис не произносил ни слова, я тоже молчала, погруженная в себя. Рычание Всполоха у моих ног заставило вздрогнуть от неожиданности и оглянуться. Денис стоял в паре шагов от меня и зло смотрел на лиса.

— Всполох, успокойся. Это друг, — урезонила я малыша.

Мальчик очень тихо передвигается.

«Ага. И быстро».