Возрождение. Найденная принцесса

Я специально нагнетал атмосферу, так как с этой девчонки вполне станется сбежать, а мы и не заметим. Беса, конечно, пытать не будут, но позора не оберёмся.

— Понятно, значит, придется ехать до конца.

Вопрос долго вертелся на языке и, наконец, я спросил. Чем я рискую? В худшем случае она просто не ответит.

— Кто ты?

— Я? Если бы я сама знала. Ал…

— Что? — не понял я последнее слово.

— Если бы он был здесь, со мной, то всё было бы намного проще. Ну вот, пришли. Давай, помогу тебе раздеться. — Она помогла мне освободится от куртки, одновременно продолжая рассказывать: — Мы только познакомились с Алом, как он ушёл.

— Зачем ты мне это всё говоришь?

— Ты никому не сможешь рассказать о сегодняшнем дне, а мне просто надо выговориться. Прости.

Девушка невесело улыбнулась и потянулась к завязками на горловине рубашки, но я перехватил её руки.

— Дальше я сам.

— Ты не сможешь, у тебя вся рубашка в крови.

— Не впервые. Иди купаться.

— Почему ты прячешься ото всех, неужели считаешь себя настолько уродливым?

— Да, уйди! — Её навязчивость начинала сильно раздражать.

— А с ранами ты что делать будешь? Их нужно обработать, а они как-никак на спине, — не сдавалась девушка.

— Справлюсь.

— Хватит придуриваться! Сомневаюсь, что у тебя что-либо похуже того, что я видела. Обещаю, что моё отношение к тебе не изменится в любом случае, и никто никогда от меня не узнает о твоём секрете.

— Секрет! Ну, смотри, если вытерпишь.

Я рванул рубашку, не отрывая взгляда от её лица. Она не отвернулась, не вздрогнула, только удивлённо расширились глаза.

— Кто это тебя так?

— Это мои дела.

— Всё остальное тоже такое?

— Почти.

— Ничего, — преувеличено бодро утешила она меня, — мужчину шрамы украшают.

Я через силу улыбнулся.

— Значит, я одно сплошное украшение.

— Вот-вот, и нечего себя стыдиться.

Она помогла мне смыть кровь, обработала раны, а потом мы сидели на берегу реки и рассказывали: она об Але, я про Эрину.

Всё-таки её зовут Елена, и она совершенно не такая, как мы.

* * *

Не успели мы проехать по дороге и ста метров, как наткнулись на взбешенного Молнию. Какой-то он в последнее время нервный.

— Где вы так долго были?

— Гуляли. Ты с нами сам не захотел, так чего сейчас возмущаешься? — как можно небрежнее ответила я, стараясь не мрачнеть от одного воспоминания о нашей «прогулке».

Светлый феникс только глянул исподлобья и пристроил своего кошмара бок о бок с моим и по другую сторону от Странника. Я же вновь погрузилась в свои невеселые думы. Дефансер постепенно подчиняет меня себе. Если так пойдёт и дальше, то я стану похожей на тех самых наёмников, которые без сожаления готовы убивать направо и налево. Поэтому нужно с этим бороться. Другое дело, каким образом?

Когда он перехватывает инициативу над моим телом, я чувствую себя сторонним наблюдателем и ни в силах пошевелить даже пальцем. Правда, я не особо пыталась, но в следующий раз попробую. Далее. Он легко читает мои мысли. Нужно научиться ставить ментальные блоки. Затем…

«Лена, не майся дурью», — влез в мои рассуждения феникс.

Что значит, не майся? Я могу выучить заклинания обездвиживания, потери памяти и тому подобного, и не будет больше необходимости убивать.

«Выучить-то ты выучишь. С твоим упрямством я в этом не сомневаюсь. Вот только применять не сможешь. Насколько я знаю, они все энергоемкие, длительные в произношении и требуют не один сиан предварительного обучения. Но самое главное, для них требуются способности, которыми ты не обладаешь».

Должен быть выход! — упрямо настаивала я на своём, уверенная, что Дефансер просто подыскивает повод, чтобы убить побольше народа.

«Ищи, если хочешь, но будет ли толк?»

Молния с видом грозовой тучи проводил меня до комнаты и на прощание издевательски спросил:

— Соизволит ли мэрил продолжить путь завтра с утра?

— Соизволит. — Я по-королевски кивнула и захлопнула дверь у него перед носом. Язва ходячая. Вот возьму и не соизволю, что он тогда делать будет?

Лисенок вертелся у меня возле ног, напрашиваясь на ласку. Я почесала его за ушком и внимательно посмотрела на Дениса. Нужно начинать заниматься с ним грамотой. Правильно, сразу после ужина, а перед сном можно будет немного порисовать Ала.

* * *

Меня разбудил настойчивый стук в дверь. Да, точно. Я её вчера на засов закрыла. Похоже, я настолько увлеклась художеством, что не осталось сил раздеться и залезть под одеяло.

— Мэрил, собирайтесь. Уже утро, — раздался из-за двери голос Дениса.

— Слышу, — прохрипела я. — Скоро выйду.

Что с моим голосом? Вроде не простудилась и воды холодной не пила. Горло не болит. Тогда почему вместо нормальных звуков выходит одно сплошное карканье?

Я начала собирать разбросанные по всей кровати рисунки и замерла. Вчера я рисовала только Ала. На одном листе. Но тогда почему кровать усыпана набросками? Я всмотрелась в один. Сначала ничего не было понятно, потом я разобрала, что это мы на кошмарах, но… Я схватила другой листок, третий, четвёртый… Всего семь набросков: засада и смерть моих сопровождающих. Я всматривалась в рисунки, пытаясь сообразить, что бы это значило.

«Предсказание».

А если нет?