Возрождение (СИ)

Таррэн всегда был невероятно сдержанным. Он всегда умел держать свои чувства в узде. Его железная воля всегда приводила отца в восхищение. Его уверенность в себе была поистине несгибаемой. Настойчивость, с которой он неизменно добивался своих целей, была сродни одержимости, а умение отделять первостепенное от незначимого никогда его не подводило. Но сейчас у Таррэна больше не было той стойкости и той уверенности, за которую он когда-то держался. Сейчас он был готов просить помощи и поддержки у кого угодно. И сейчас он, как никогда в жизни, испытывал невыносимое, невероятно острое желание уткнуться лицом в плечо отца и хотя бы на один миг избавиться от безумно тяжелого груза ответственности. Хотя бы на долю мгновения почувствовать, что рядом есть кто-то более мудрый, более сильный, более умелый. Кто-то, кто примет за него трудное решение и кто подскажет, что именно так - правильно.

Тирриниэль без лишних слов крепко обнял сына, ощутив, как при этом закаменело его тело. Уверенно ломая слабое сопротивление, привлек к себе, заставил посмотреть в глаза. Мысленно попытался отдать ему всю уверенность, которой обладал сам. Ту стойкость, которой Таррэну сейчас так не хватало. Свою силу. Знания. Свою память. И веру - хотя бы ту ее часть, что еще оставалась. Благие пожелания, которые так трудно оказалось отыскать. И молчаливую поддержку, которая была так нужна им обоим.

Несколько долгих мгновений они стояли неподвижно, пристально глядя друг другу в глаза. За почти полтора тысячелетия ни один, ни второй не позволяли себе ничего подобного. У Темных не принято открыто выражать свои чувства. Не принято выставлять их напоказ. Не принято при посторонних выказывать эмоции. И когда-то давно они оба искренне верили, что так и должно быть. Однако в тот момент, когда угроза потерять друг друга стала по-настоящему реальной, у Таррэна не нашлось слов, чтобы возразить, а Тирриниэль неожиданно почувствовал, что им надо было сделать это раньше. Еще в тот далекий день, когда они впервые смогли посмотреть друг на друга без прежней неприязни.

- Спасибо, - наконец, хрипло сказал Таррэн, безошибочно уловив мысли отца. - Спасибо тебе... за все.

- Ты не один, сын. Что бы ни случилось, знай: ты не один.

- Я запомню.

Какое-то время они еще смотрели друг на друга, понимая и чувствуя то, что не всегда выразишь словами. Но потом сзади послышались легкие шаги, зашуршали мелкие камешки, и эльфы медленно отступили назад.

- Эй, а где Бел? - с наигранной бодростью поинтересовался приблизившийся Элиар, внимательно осматривая голые скалы. - Вы что, ее потеряли? Или она сама сбежала, завидев ваши смурные физиономии?

- Да здесь я, здесь, - отозвалась откуда-то сверху Гончая, и эльфы дружно задрали головы: Белка усмехнулась им откуда-то с холки каменной Драконицы и легко спрыгнула вниз. - Таррэн, как там наши летающие друзья? Идут или нам ждать их до посинения? С кем ты говорил, когда отсылал Зов?

Таррэн поджал губы.

- Не знаю, он не представился.

- О том, втором, которому я хвост едва не оторвала, ничего не сказал?

- Нет. Возможно, они еще не знают.

- Или знают, но так удивились твоей наглости, что даже позабыли про ментальный удар.

- Надавить пытались, - со вздохом признался эльф. - Однако не смогли: мне показалось, что они ушли слишком далеко.

- Ага, - кивнула Белка. - Зато теперь на всех парах мчатся сюда, чтобы надавать тебе по шее.

- По шее они будут давать тебе, - хмуро напомнил Элиар.

- Да. Но они-то про это еще не знают!

- А если тот, второй, уже все рассказал?

- А зачем ему трепаться? - резонно возразила Гончая. - Признаваться своим, что сбежал от каких-то двуногих? Говорить о том, что едва не лишился чешуи на пузе? Рассказывать про свое поражение всем желающим? Нет, Эл. Вряд ли он станет болтать. Так что когда Драконы явятся, у меня будет неоспоримый аргумент, чтобы заиметь себе в противниках именно этого конкретного ящера. А про него мы с вами уже кое-что знаем, и это дает нам шанс на успешный исход сего безумного мероприятия.

Элиар с сомнением на нее посмотрел.

- С чего ты уверена, что они примут вызов?

- С того, что одного из них я прилюдно оскорбила и унизила. С того, что по моей вине у него не хватает одного клыка в пасти. С того, что его прилюдно обозвали нехорошими словами и не дали смыть эту грязь моей горячей кровушкой. Такое не прощают, Элиар. И не забывают, поверь мне. Но если же он все-таки успел забыть, то я охотно напомню. В подробностях. И еще более изысканным слогом - так, чтобы сомнений ни у кого не осталось. А поскольку тут им не балаган, а грядущий Суд над потомками Ушедших, то отказать в поединке мне никто не посмеет. Закон все-таки. Порядок. Вряд ли он сильно поменялся за эти годы.

- Ты рискуешь, - скупо заметил Светлый, изучающе рассматривая маленькую Гончую.

Она пожала плечами.

- Не больше, чем всегда.

- Как надеешься победить?

- А никак, - хладнокровно ответила она, заставила Таррэна дернуться, а Тиля - болезненно поморщиться.

Элиар ошарашено моргнул.

- Что?!