Возрождение (СИ)

Рен Эверон еще долго с нехорошим подозрением следил за неподвижно стоящим эльфом, однако Тирриниэль не сделал попытки догнать Эланну или извиниться за свой резкий тон. Он, казалось, даже не дышал, пока неотрывно смотрел на клубящуюся под ногами бездну. Только кулаки сжал с такой силой, что перила под ними жалобно хрустнули, да прикрыл нещадно горящие веки, чтобы сгустившаяся темнота не испугалась его жутких глаз.

Наконец, он прерывисто вздохнул и встряхнулся, словно избавляясь от наваждения, а потом резко отвернулся и быстрым шагом направился прочь. К Южному крылу, где так остро сейчас нуждались в его помощи. Так и не заметив одинокой молчаливой тени, пристально наблюдающей за ним из непроглядного мрака.

Глава 3

В Южном крыле снова царила неестественная тишина. Было настолько тихо, что Тиль, возвращаясь, даже смутно начал надеяться на то, что Бел все-таки вернулась. Однако увидел у приоткрытых дверей напряженных стражников Эланны и тут же понял, что ошибся.

Кажется, эта часть Дворца просто была ошеломлена недавней музыкой. Слишком уж невероятно было слышать ее здесь. И слишком ценили алиарцы Владеющих Голосом, чтобы позволить себе нарушить волшебное мгновение тишины после того, как невидимая флейта умолкла.

Равнодушно пройдя мимо почтительно склонившихся эльфов, Владыка Л'аэртэ плотно прикрыл за собой дверь, молча кивнул Ташу, как раз дежурившего в коридоре, а затем быстрым шагом направился в дальнюю комнату, существование которой до сих пор оставалось для алиарцев тайной за семью печатями.

Она была сравнительно небольшой, эта запретная комната, всего пять на пять шагов, что для привыкших к простору эльфов могло бы показаться кощунственным. Однако ее единственному обитателю большего и не требовалось - молодому, но уже смело разросшемуся белоснежному Ясеню пока было рано показываться на глаза посторонним.

Остановившись на пороге, Тиль, как и всегда, почтительно наклонил седую голову, отдавая дань покровителю своего Рода, которого они рискнули незаметно пронести в этот мир. Затем снова выпрямился и с теплой улыбкой посмотрел на могучий ствол и густую серебристую крону Дерева. Просто удивительно, что Ясень смог так быстро прижиться. Невероятно, что он согласился принять эту землю, как родную. Немыслимо видеть и понимать, что в самом средоточии силы чужого Владыки вдруг проросло и активно развивается крохотное семечко, в котором все Л'аэртэ неизменно черпали свою силу.

Хотя, если уж говорить начистоту, первым его принес сюда Таррэн. Еще в прошлый свой приход, поскольку, отправляясь в полную неизвестность, не был уверен в том, что чужой мир встретит его радушно. Ему требовался персональный Источник на случай, если с Порталом случится неприятность. Таррэн совсем не желал проторчать, как Изиар, долгих девять тысячелетий в изнанке миров, поэтому предусмотрительно захватил с собой маленькое зернышко, способное при определенных условиях заменить Венец Силы. И это оказалось весьма кстати. Потому что когда Таррэн, получив Зов из Дома, в дикой спешке покидал Алиару, небольшой росток, которому он позволил вырасти прямо во Дворце Эланны, не только не погиб, а разросся еще больше, раздобрел, набрался сил. И, словно понимая, что на Эолларе он все еще слаб, затаился на время, не дал себя обнаружить, стал незаметным и почти что призрачным. Зато когда Хозяин вернулся, когда вместе с ним пришли другие Л'аэртэ, этот росток так резво пошел в рост и настолько быстро обрел силы, что даже Таррэн удивился.

Тем не менее, только благодаря Ясеню и его необычной способности сохранять подвластное ему пространство от чужой магии, стало возможной полноценная защита всего Южного крыла. Пока жив Ясень, ни один чужак не переступит этого порога без разрешения Л'аэртэ. Пока он здесь, его дети не пострадают. И никто из них не погибнет по-настоящему.

Тирриниэль, ощутив теплую волну нежности от Родового дерева, благодарно зажмурился, однако не позволил себе расслабиться и насладиться блаженным покоем, потому что у корней Ясеня, низко склонив голову и горестно обхватив ее руками, сидел его единственный сын, который сейчас отчаянно нуждался в помощи.

- Таррэн?

Таррэн медленно обернулся, и у Владыки Темного Леса невольно сжалось сердце: таким измученным он не видел его никогда. Бледное лицо, темные круги под глазами, сами глаза - как два провала в черную бездну. Бескровные губы, серая кожа... казалось, что-то сжигает его изнутри, каждый миг отнимая бессмертную жизнь. Так, бывает, смотрят безнадежно больные на пришедшего к ним жреца. Так страшно меняются люди, когда в одно мгновение теряют смысл жизни. Так с обреченностью ждут приговоренные к смерти решительного удара палача. И так безмерно страдающие мертво следят за тем, как утекают последние капли крови из жестоко порезанных вен.

Увидев обреченный взгляд сына, Тиль едва не отшатнулся.

- Святые небеса... Таррэн, что с тобой случилось?! Где Элиар?!

- Ушел, - глухо отозвался тот.

- Почему?!! Я же велел...