Возрожденная

— Это не так! — крикнул он.

Делла услышала его сердцебиение, которое немного сбилось с «ритма правды».

— Может это не совсем ложь, но… твое сердце просто пропустило несколько ударов, приятель!

Бернетт снова взглянул на Холидей, словно прося ее вмешаться в это дело, но она все также стояла и молчала. Очевидно, она знала, что Делла была права. Бернетт был несправедлив к ней. Он избегал ее, и выбирал парней для этой работы.

— Почему ты думаешь, что я не смогу работать там? — снова спросила она. — Если это не потому, что ты шовинист, тогда скажи мне, в чем причина. Скажи мне, что мне нужно сделать, чтобы соответствовать твоим стандартам!

— Я не… это потому, что я не хочу, чтобы тебе причинили боль.

— И ты думаешь, что мне причинят боль, потому что я женщина, — сказала она.

Он провел рукой по своим волосам.

— Мне не все равно, черт возьми. Я забочусь обо всех в этом лагере, но ты… другая. Ты особенная. И, может быть, просто…может быть, есть крошечная толика в том, что ты женщина, но на самом деле это не так. Мне просто — не все равно.

Его слова тронули ее. Она была натянута, как струна во время их разговора. Та часть ее характера, которая отвечала за «розовые сопли», хотела обнять его. Но больше чем его любовь, она хотела его уважения.

— Но это некорректно.

— А ты упрямая, — сказал он. — Я боюсь, что твое упрямство может обернуться против тебя. И я знаю, что это также может обернуться против меня, потому что я был таким же, как ты, когда был в твоем возрасте.

Холидей качнулась с носка на пятки и улыбнулась, как будто была полностью удовлетворена тем, как все разрешилось.

Делле пришлось проглотить его замечание, чтобы удержать свои эмоции. Все всегда говорили, что Бернетт был неравнодушен к ней, но все, что она видела, это то, что он был жестким. Может быть, это была — жесткая любовь. Но он все еще оставался жестким, и ей это не очень-то нравилось!

— Я не такая упрямая, как ты, — сказала она ему. — И забота обо мне не является весомой причиной, чтобы остановить меня от воплощения моей мечты. Тебе не кажется, что Холидей тоже заботится о тебе? Она же не заставила тебя перестать работать на ФРУ.

Бернетт сцепил руки за шее, на руках проступили вены. Без рубашки на его теле это движение продемонстрировало прекрасный набор мышц, в том числе и на груди. Холидей должна быть счастливой девушкой. Конечно, Делла также знала, что и ему повезло поймать на крючок Холидей.

— Давай найдем компромисс, — сказал он. — Ты работаешь над своим упрямством, а я буду работать над своими проблемами. Как тебе это?

Она кивнула.

— Но я хочу заниматься этим делом. Я продолжаю видеть ее. Она всегда предстает перед моими глазами. Мне нужно найти того, кто сделал это.

Он нахмурился.

— Жертв было двое.

— Я знаю, — сказала Делла. — Но, почему-то, я вижу именно ее. Позволь мне помочь, пожалуйста.

— Я подумаю над этим.

Она хотела сказать, что этого было недостаточно, но увидела предупреждающий взгляд Холидей и передумала. Делла развернулась, чтобы уйти, но, снова обратилась к ним. — Спасибо за… заботу…и за компромисс.

Холидей потерла ладони друг о друга, улыбка сияла в ее зеленых глазах.

— Почему бы вам двоим просто не обняться и не покончить со всем этим? Момент самый подходящий. Проявление эмоции — естественны и правильны.

— Все итак в порядке, — ответили одновременно Бернетт и Делла.

Они оба рассмеялись, и, конечно, они не обнялись, но Бернетт протянул руку и положил ее на ее плечо. Это было, как подумала Делла, когда шла по тропинке, также утешительно, как и объятие.

Когда она подошла к дому, небо еще проявлялось через темноту. Только несколько звезд мерцали, будто их прогоняли. Вдали раздавались звуки нового дня. Несколько сверчков защебетали где-то вдали, птица вспорхнула крыльями, она готовилась к утреннему полету. Теплое чувство наполнило ее сердце, все это способствовало ее посещению Бернетта.

Все это продолжалось до тех пор, пока извращенец не приземлился прямо перед ней.

— Так ты теперь мне веришь? — спросил он, его уверенная улыбка прямо-таки бесила ее.

Она сделала шаг назад, понимая, что он стоял слишком близко.

— Я считаю, что ты раздражаешь еще больше, чем жужжащий комар, пытающийся выпить мой ужин.

— Ой, да ладно тебе. Я же нравлюсь тебе, хотя бы немного. Я могу доказать это.

— Ты сумасшедший. Псих, живущий в Ла-ла-Лэнде. Ты мне не нравишься, и тут уж точно не немного!

— Тогда дай мне шанс заставить тебя изменить твое мнение обо мне.

Она была в шоке.

— Интересно, зачем?

— Потому что я не так уж и плох. Потому что я думаю, что у нас больше общего, чем ты думаешь.

— Что у нас общего? Подожди… ты тоже считаешь себя занозой в моей заднице?

Он ухмыльнулся, обнажив белые зубы под губами.

— Видишь ли, это часть того, что нас объединяет.

— Я ни хрена не вижу, — настаивала она на своем, стараясь не пялиться на его губы.

— Я имел в виду то, что мы оба умны, — сказал он. — Мы оба вампиры. Мы оба въедливые, как гвозди.

Его комплимент застал ее врасплох, и у нее не было другого умного комментария, чтобы оппонировать ему.