Возрожденный Дракон

Но когда он бился воедино с серо-седыми, все было совсем иначе. Ему ведь и в голову не приходило, будто кто-то из незнакомых пугается его только потому, что Перрин такой рослый и сильный. Никто ведь не считает его тугодумом только из-за того, что он старался быть осторожным. Волки мгновенно узнавали своих, пусть и не встреченных прежде, и с ними Перрин был волком среди волков.

Ни за что! Руки Перрина сжали рукоять секиры. Нет! И, услышав вдруг слова Масимы, человек-волк вздрогнул.

– Нам дан знак, – вымолвил шайнарец, обращаясь ко всем воинам. Руки его и мускулистая грудь – все было в крови, ибо сражался воитель едва одетым, в одних штанах, к тому же после боя он сильно прихрамывал, но глаза его светились небывалым блеском. Они просто– таки сияли. – Нам дано укрепиться в своей вере: сразиться за власть Дракона, рожденного вновь, в союзе с нами явились волки. В Последней Битве, под знаменем лорда Дракона, в одном ряду с нами выйдут на бой звери леса! Нам ниспослан знак – идти вперед! Лишь Друзьям Тьмы не по пути с нами!

Двое шайнарцев кивнули в знак согласия с ним. Но Уно лишь фыркнул и приказал:

– Закрой рот, Масима! – Похоже, его не коснулось оружие врагов, но ведь опытный Уно бился с троллоками еще тогда, когда Перрин не успел родиться на свет. Однако теперь, не в силах уже бороться со своей усталью, ветеран тяжело опирался на меч, горел, полный сил, только нарисованный глаз на повязке. – Стоит лорду Дракону бросить боевой клич – мы пойдем вперед! Но не раньше, чем услышим его команду! И вы, фермеры овцеголовые, растреклятые, не смейте забывать сего! – Одноглазый горящим взором оглядел увеличившийся ряд солдат, раны которых стали предметом забот Морейн: не многие даже после Исцеления имели силы сидеть. Уно покачал головой: – По крайней мере, у нас теперь найдется, чем согреть раненых – шкурами ярых волков!

– Никогда! – Голос Перрина врезался в спор с такою страстью, что шайнарцы удивились. – Волки сражались в союзе с нами, и мы похороним убитых зверей вместе с нашими павшими соратниками.

Уно, нахмурившись, уже раскрыл рот, готовясь возразить Перрину, однако тот уставил в лоб бойцу-ветерану свой взгляд, золотистый и прямой. И шайнарец опустил голову перед воителем.

Перрин собрался возобновить протесты, но в ту же минуту Уно приказал шайнарцам принести всех погибших волков. Мин посматривала на Перрина искоса, как обычно глядела, когда взору ее представали в других некие знаки.

– Где Ранд? – спросил он у девушки.

– Бродит там, где потемней, – отвечала она, указав на дальний склон холма. – И не пробуй вызвать его на разговор. Ранд рычит на каждого, кто к нему подходит.

– Но уж со мной-то он поговорить соизволит, – возразил ей Перрин. Мин продолжала удерживать воина от беседы с Рандом, уговаривая его показать свою рану Морейн. Но что ей откроется, когда Морейн пронзит меня взглядом, о Свет!.. Нет, я не желаю об этом знать…

Ранд сидел на валуне, укрывшись от света горящих деревьев, спиной опираясь о ствол кряжистого дуба. Воззрившись в пустоту перед собой, сунув ладони под красную куртку, он обхватил себя руками, как будто все не мог согреться. Словно и не замечая, что кто-то к нему приближается. Мин присела рядом с Рандом, тронула его за локоть, но он и не шелохнулся. И тут тоже Перрин почуял дух крови, крови не только его собственной.

– Ранд! – начал он, однако Ранд его прервал.

– Тебе ведь неизвестно, чем я занимался все время битвы? – Ранд, как прежде, взирал в пространство, будто разговаривая с ночью. – Я не делал ровно ничего! Ничего полезного для победы. Истинного Источника поначалу, я как ни тянулся, достать не сумел, не мог ухватиться. Он все время ускользал. Но все же он мне поддался! Сжечь всех троллоков, спалить дотла Исчезающих – вот какой план мне явился. А что в итоге получилось? Я поддел огнем несколько старых деревьев, вот и все! – Он засмеялся над собой, молча вздрагивая плечами, но на лицо Ранда вернулись складки горечи. – Саидин вливал в меня свою мощь с такой щедростью, что я уже готов был взорваться, точно фейерверк. Мне нужно было направить ее куда-нибудь, пока Сила не сожгла меня, и мне уже хотелось гору обрушить на троллоков. И я пустил силу в дело. Видел бы ты мой поединок! Не с врагом – со мной самим! Я бился против своей же силы, чтобы гора всех нас не похоронила под собой…

Мин взглянула на Перрина с болью, моля о помощи.

– Мы… Мы сражались с врагами. Ранд, – проговорил Перрин. Вспоминая лица и стоны раненых, он унимал холод своего отчаяния. Тогда вспомнились тела убитых. Пусть они мертвы – но ведь нас гора не погребла. – Мы справились и без тебя, Ранд!

Ранд прислонился к дереву затылком, закрыл глаза.