Возвращение

– Не промокают, – она подняла ногу, показывая ботинок.

– Не промокают, – согласился Максим.

– А почему? – Ольга посмотрела на него.

Максим внимательно посмотрел на Ольгу, пожал плечами и стал осматривать вершины.

Получалось, что они находились близко к дну котловины, которой здесь быть не должно.

– Дела! – сказал он вслух.

– Яки птицы парящие, твердь земную презревшие, – сказала Ольга, улыбаясь и глядя на него.

– Ты про что? – он повернулся к ней.

– Помню кто-то по воде ходил. Помню кто-то под водой песни пел играя на гуслях.

А вот что бы кто-то на небе на камешке сидел – не помню.

Первая я, – можно сказать, – она помахала носком больной ноги.

– Если то, что мы видели вдвоем сверху – не мираж, а он не может быть им, поскольку мы его видели с различных углов и под различным углом солнца к горизонту. Если верить тебе, что до озера там было пятьсот–шестьсот, а то и больше метров – мы с тобой находимся где-то над его серединой на высоте метров четыреста над ним. Так у тебя получается? – Ольга была серьезная.

– Да! Где-то так.

... Блондинистый цвет тебе не к лицу, – ответил Максим.

– С уверенностью можно сказать только одно, что – вот теперь у нас нет выхода, кроме этого, – Ольга указала на еле заметную тропу уходящую дальше.

– А какие мысли по тропе? Она откуда здесь? Четыре дня не было дождей – на тропе нет ни одного следа. Откуда тропа? Почему не заросла? Кто по ней и когда прошел перед нами? – Максим эти вопросы задавал скорее себе, только теперь «вслух», чем Ольге.

– А это и не тропа! – Ольга смешно подняла брови, – Помнишь, – ты меня заставил сажать семена маральего корня?

– Попросил. Помню, – поправил её Максим.

– Ты сказал – Процарапай палочкой в земле и посади туда семена. Говорил?

– Говорил.

– Так вот – это не тропа. Это кто-то – «процарапал палочкой». И процарапал очень давно. И может быть «царапал» зимой.

...Юрка с Данькой сейчас бы локти друг другу кусали.

Это ведь все укладывается в их теорию.

– В какую? – спросил Максим.

– Потом. Ладно?

... Я однажды, мелкая была, у нас под Питером, где люди все уже исходили, пентаграмму на камне нашла.

Они спрятались и курили втихаря. Тоже мелкие были. А я их выследила, а они почти на ней сидели.

Зависти было у них...

Взрослые решали, решали, – решали, решали, что там у человечка в руке было.

А я говорю – «Телевизор». Они и «в ступор». Так теперь её и называют – «человек с телевизором».

– Почему с телевизором?

– Тогда – не знаю почему. Сейчас знаю.