Возвращение

Несколько мгновений спустя, дверь распахивается. И, черт, на нем лишь полотенце. Простое белое полотенце, висящее на бедрах и открывающее этот прекрасный, соблазнительный V-образный изгиб, заставляющий женщин желать. Несмотря на шрамы, о которых рассказывала Бьянка, я не могу отвести глаз. Я хочу целовать каждый сантиметр его тела, словно это избавит его от этих отметин.

Он стоит, будто ждал меня.

Идеальное время. Вперед, девочка!

Он окидывает меня взглядом. Затем ухмыляется и сжимает дверную ручку.

— Красная. — Прозвище такое простое, но такое восхитительное, что мои губы дрожат, а щеки горят, словно яблоки.

Я вхожу, обойдя его и его коварную ухмылку, и иду в центр гостиной. Но услышав звук закрывающейся двери останавливаюсь, хмурюсь и поднимаю вверх указательный палец.

— Давай сразу все поясним, — я сердито указываю на него пальцем. — Это не игра, Эйс. Это не Нью-Йорк. Это не мы, преследующие друг друга, и спорящие о всяком дерьме. — Он серьезно смотрит на меня и делает шаг ко мне. — И я пришла сюда не потому, что ты мне сказал.

— Нет? — Он поднимает бровь. Бессознательно мои глаза сползают с его лица на торс.

Шесть кубиков... Боже. Как же он прекрасен и сексуален.

— Тогда почему ты здесь, Красная? — Еще два шага.

Я поднимая дрожащую руку, чтобы расстегнуть первую кнопку моего плаща. Глаза Эйса удивленно расширились, остальная же часть его лица осталась прежней.

Жесткой.

Серьезной.

Никаких эмоций.

— Потому что... — Господи, неужели я это делаю? — Я устала лгать себе. — Руки дрожат на последней кнопке. Плащ раскрывается и я позволяю ему упасть к моим ногам.

Его глаза загораются голодом, пальцы сжимаются в кулаки, говоря, что он пытается сдержаться. Это плохо. Он словно собака, а я стейк.

Он смотрит на меня, почти обнаженную, а мои мысли витают где-то в прошлом. Когда-то я была смелой с Эйсом, но не сейчас. Я боюсь.

О чем он думает? Ему нравится то, что он видит, или он рассматривает растяжки, появившиеся на моем теле, когда я вынашивала его ребенка, выросшего до трёх с половиной килограммов в моей утробе.

Я чувствую унижение, стыд и начинаю прикрываться, но Эйс останавливает меня, сжимая мое запястье. Наши тела сталкиваются, но он не отступает. Его взгляд, горячий и тяжелый, сталкивается с моим.

Обнимаю.

Так долго.

Желаемая влага накапливается в моих трусиках, и мои губы дрожат, сражаясь с так и не произнесенными словами. Ты все еще любишь меня? Ты все еще хочешь меня? Ты видишь меня иначе? ЧТО ЭТО?!

Вопросы, которые я хочу задать, но не могу.

Наконец я слышу:

— Черт, как же ты нужна мне, — бормочет он, будто прочитал мои мысли. Мои глаза расширяются, но вопрос на моих губах украден, а он сокрушает своим ртом мой, со свирепым стоном потянув меня еще ближе.

Боже, первый раз за три года он целует меня, как хочет он, и я не останавливаю его. Это отличается от того, что было на кухне. Там наше время было ограничено и нас могли застать, но здесь... У нас бездна времени. Я хотела этого, увидев его тогда на пляже, и если бы я не потеряла сознание, то поцеловала бы его, как сейчас.

Дико, но так романтично.

Несмотря на оставшиеся вопросы.

Вот как сильно я его жажду.

Нетерпеливость становится больше меня. Я чуть наклоняюсь и срываю полотенце с его талии. Он стягивает мои трусики и они падают у моих пятнадцатисантиметровых шпилек.

Он прижимает ко мне свой возбужденный член, и я стону в предвкушении. Эйс поднимает меня, сжимая мою задницу, и несет к дивану. Мы падаем слишком грубо, обрушиваясь на холодную кожу. Я не против. Абсолютно.

Поднимая мое бедро, он тонет между моих ног. Я вся горю. Он тоже ждал достаточно долго. Его член горячий, длинный и толстый входит в меня и мои стенки, моя киска не сопротивляются его напору.

— Черт, Лондон, — рычит он, уткнувшись лицом в шею. — Скажи, чего ты хочешь, — и его дыхание отзывается мурашками на моей голой коже.

Хриплю и стону одновременно:

— Я хочу, чтобы ты взял меня, Эйс. Не надо нежности. Будь грубым. Трахай меня. Просто... трахни меня.

Его глаза пылают, и в них я вижу голод. Это были именно те слова, которые он хотел услышать. Он хотел услышать их уже много лет. Я задыхаюсь, когда он одной рукой сжимает мою задницу, а второй поглаживает мои волосы.

Быстро.

Бесконтрольно.

Он понимает.

— Знаешь, ты смущаешься, — мурлычет он, почти издеваясь. Если бы в данный момент, я не была в такой позе, то послала бы его в ад.

Он погружается глубже. Мои ноги фиксируются вокруг его бедер, и я пальцами впиваюсь в его задницу.

Его пальцы в моих волосах, и он откидывает их, обнажая мою шею. Стоны вырываются из меня, когда он сосет мою кожу, подталкивая нас к краю, когда он долбит меня.

Он слегка освобождает мои волосы, и целует. Его язык проскальзывает сквозь мои губы, пробует меня, а вторая рука скользит по моему бедру к возбужденному клитору. Он мучительно водит пальцами вокруг, будто это деликатный орех, и мои нижние губы приоткрываются. Он стонет в восторге, наблюдая, как я закрываю глаза и извиваюсь с неоспоримым удовольствием.

— Ты хочешь кончить, верно? С моим членом глубоко внутри тебя. — Его губы касаются моих.