Возвращение блудного сына

– «Исабель! Догоняй нас!» – ревниво позвали парни из окружения красавицы, до этого внимательно присматривавшиеся к новому предмету её неожиданного увлечения.

– «Идите! Я задержусь! Мне надо записать… источники!» – приветливо ответила она им, не скрывая своего интереса к преподавателю.

Рауль же весь издёргался, пытаясь поскорее освободиться от любознательных, но назойливых студентов. Наконец они остались одни.

– «Извини, сеньорита, что заставил тебя ждать! Я помню о твоём желании!» – обвил он её таким нежным взглядом, что девушка отвела взгляд, чуть смущаясь и краснея.

– «Но сейчас у меня уже почти не осталось времени, чтобы дать тебе необходимую информацию! Давай встретимся сегодня вечером! Ты не против этого?» – неожиданно смело предложил Рауль опешившей девушке.

– «Давай, сеньор!.. Исабель!» – тут же набравшись смелости, согласилась и представилась она, тоже, как принято у студентов и молодых преподавателей, обращаясь к Раулю на ты.

– «Очень приятно, красотка! А меня…»

 – попытался представиться он.

– «Рауль Хоакин Мендес!» – радостно опередила она.

– «Да-а!?» – теперь уже опешил он, правда, тут же вспомнив, что он же сам представлялся студентам на первой лекции.

И они договорились о времени и месте своего первого свидания. Это был юго-западный угол их кампуса – у пешеходного перехода от улицы Сенда дель Рей под эстакадой проспекта Сенеки в северо-западный угол парка Оэсте, который оказался естественным местом их первой прогулки.

Рауль с нетерпением ждал вечера. Он точно прибыл к назначенному времени и месту, но она уже была там. Вместе прошли в парк, углубляясь в него по широким песчаным тропам-дорогам. По ним в парк можно было заезжать на машине, и это не ускользнуло от внимательного Рауля. Они гуляли долго. Иногда им на пути попадались небольшие живописные декоративные водоёмы, берега которых были обложены большими светлыми камнями, прекрасно контрастирующими с тёмно-зелёными водами.

Остановившись у одного из них, чтобы от ходьбы немного перевести дух, они повернулись лицом друг к другу. И тут Рауля ещё больше поразила красота Исабель. Она чем-то напомнила ему Марту, в первую очередь высоким лбом, и он невольно сравнил их по внешности. Они очень походили друг на друга, но больше всего их объединяла пленяющая девичья красота.

Исабель была моложе, чуть выше, тоньше и стройнее Марты. Лицо её тоже было прекрасным. От его тонких нежных черт нельзя было оторвать глаз. В отличие от его соратницы они у новой подруги были чуть шире посажены, чуть крупнее и практически чёрные и тоже очень красивого разреза. Под естественно длинными, густыми, чёрными ресницами они были просто прекрасны. Губы, как и у Рауля, были ярко-красные даже без помады. Длинные, чёрные, волнистые и шелковистые волосы спускались ниже её изящных плеч. Руки были грациозны, и завершались тонкой ладонью с длинными, нежными, музыкальными пальчиками. Ноги тоже были длинны и стройны. И всю эту красоту дополняла чуть меньшая, чем у Марты, призывно торчащая упругая девичья грудь.

В общем, соскучившийся по женской ласке, Рауль влюбился в неё сразу и без памяти. Она, видимо, тоже. Он покорил её не только своими безупречными внешними данными настоящего мужчины, но и своими знаниями, высоким интеллектом, коммуникабельностью и обаятельностью.

Разговор в парке они невольно начали с того, на чём расстались на лекции: о Хуане Доминго Пероне и его двух супругах, долгое время и по-разному руководивших Аргентиной. Оказалось, что Рауль и Исабель давно почитают их, по-разному искренне считая себя «перонистами».

Хуан Доминго Перон де ла Соса, прожив семьдесят девять лет, умер в 1974 году. Он был диктатором и президентом Аргентины в периоды 1946–1955 и 1973–1974 годов.

Родился он 8 октября 1895 года в Лобосе, в семье среднего достатка.

После школы поступил в национальную военную академию, и по её окончании дослужился до должности преподавателя военной истории. Во многом, возможно именно благодаря этому, он одно время был военным атташе Аргентины в Чили и в Италии. В 1941–1943 годах Перон был одним из руководителей «Группы объединённых офицеров», выступавших «За великую Аргентину». Эти националистически настроенные офицеры считали роль Аргентины в Латинской Америке доминирующей. Поэтому в эти годы они открыто аплодировали доминирующим в Европе нацистам Германии.