Возвращение блудного сына

— Подожди. С этим сам разберешься. Сейчас займись другим. К трем часам представить мне план операции по взятию Черкиза. Состав опергруппы определишь сам. Справишься?

Кашин зарделся. Такими делами в губрозыске занимались лишь опытнейшие, крупные оперативники. Поручая ему составление плана, Войнарский как бы причислял его, Семена, к их лику.

— Та-ак… — задумался Юрий Павлович. — Все у меня к тебе, что ли? А, нет! — Он отодрал от копирки лист только что написанного приказа, отдал агенту. — Получи. Для порядка.

Приказ гласил:

«За нарушение революционной дисциплины, выразившееся, как-то:

§ 1. В отвлечении масс сотрудников от выполнения основных обязанностей по борьбе с преступным элементом и иными социальными аномалиями путем ведения досужих посторонних разговоров в период времени с 8.25 до 10.15;

§ 2. В поддержании не оправданных текущей оперативной обстановкой сношений с деклассированными элементами Пигиным и Бабиным с 10.15 до 10.40;

§ 3. В отсутствии на непосредственном рабочем месте с 10.40 до 11.25.

приказываю:

агенту 2 разряда Кашину С. И. поставить на вид (устно)».

— Все грехи на меня взвалили, — угрюмо пробурчал Семен. — А Черкиза вам кто нашел?

— Не все, Сеня, — не отвечая на вопрос, сказал Войнарский. — Еще не все, — ласково добавил он. — Иди, работай, дорогой. И не пыжься раньше времени, Черкиз-то еще на воле ходит. Возьмем — похвалю, а теперь пока еще не за что. Теперь уразумей стратегию этого дела: Луня надо искать, вот что. Черкиз — не главная, в конечном счете, фигура. Если закоротиться только на нем, как бы через полгода не пришлось снова иметь дело с бандитским подпольем. Ладно, поглядим, что сегодня получится… Рано, рано еще, говорю, победу-то праздновать.

Семен, фыркнув, устремился из кабинета.

«Вот, — подумал Юрий Павлович, — и у этого начинается…»

Ему было жалко Кашина, и самому хотелось меньше всего предстать перед ним этаким жестоким, мелочным, сухим стариком. Но он чувствовал, что только так можно отрезвить, образумить агента. Может быть, это убережет его от представления о себе как о бездумном удачнике. Может быть, это убережет его от повторения баталовских ошибок…

Ничего. Злее будет.

За донесение из уезда Кашин принялся уже ближе к вечеру, когда план операции и состав опергруппы были согласованы и утверждены Войнарским. Оставалось еще три часа. Мысли отвлекались предстоящей опасностью, неизвестным; хотелось уже сейчас куда-то бежать, что-то делать, и содержание донесения показалось Кашину вязким и неконкретным.