Возвращение домой

– И что они?

– Они были слегка ошеломлены, но очень добры ко мне. Сказали, что я не обязана выходить за Уолтера, если не хочу: просто еще один младенец появится в детской Нанчерроу и для Клементины будет хорошая компания. А когда я сказала, что хочу выйти за Уолтера, и не только из-за ребенка, они чуть было не заартачились, но потом сказали, что это моя жизнь и мне решать. К тому же они всегда прекрасно относились к Маджам, и теперь, когда Эдварда больше нет, они, по крайней мере, будут знать, что я их не оставлю, что всегда буду рядом. Думаю, это для них важнее, чем всякая чушь насчет происхождения и воспитания Уолтера.

Для того, кто знал Кэри-Льюисов, во всем этом не было ничего удивительного. Они никогда не прислушивались к чужому мнению, и никто им был не указ. Счастье собственных детей всегда стояло для них на первом месте, ради него они готовы были поступиться общепринятой моралью, их мало волновало, что скажут люди. Диана и полковник будут вести себя как раньше, а когда придет время, без памяти полюбят второго внука. Джудит понимала, что перед лицом этой кровной преданности, этой сплоченности мнение целого света, включая ее собственное, ровным счетом ничего не значит.

Лавди уже заручилась благословением родителей, и Джудит оставалось лишь присоединиться к их голосу, с ангельским смирением приняв неизбежное.

– Я всегда знала, что у тебя самые лучшие в мире родители, – сказала она и внезапно улыбнулась, глаза пощипывало от подступивших дурацких слез. Она поднялась с дивана. – Лавди, прости, у меня не было никакого права так на тебя наседать. – Лавди двинулась к ней, и, сойдясь посредине комнаты, они засмеялись и расцеловались. – Это я от неожиданности, ты меня огорошила. Забудь все, что я говорила. У вас с Уолтером все будет прекрасно.

– Я хотела сообщить тебе сама. Объяснить. Не хотела, чтобы ты узнала от кого-то еще.

– Когда свадьба?

– В следующем месяце.

– В Роузмаллионе?

– Конечно. А после венчания – застолье в Нанчерроу.

– Что ты наденешь? Фамильное белое атласное платье с оборками и кружевами?

– Боже упаси! Вероятно, платье, которое шили Афине для конфирмации[89]. Вообще, не следовало бы мне венчаться, как девице, в белом, но что делать – надо соблюсти приличия.

– И в какое время венчание? – Джудит почувствовала, что ее все более захватывают открывающиеся перспективы.

– Мы думаем назначить венчание на утро, а потом – праздничный обед. Терпеть не могу свадьбы посреди дня – весь день испорчен. Придешь?

– Ты еще спрашиваешь! Сегодня же договорюсь о недельном отпуске. Хочешь, чтобы я была подружкой невесты?

– А ты сама хочешь?

– Тафта абрикосового цвета с тюлевой нижней юбкой?

– Баска в складку и шапочка Джульетты?[90]

– Букет из гвоздик и адиантумов?

Все в порядке, они опять вместе. Они не потеряли друг друга.

– И атласные лодочки абрикосового цвета на толстых каблуках.

– Не хочу быть подружкой невесты.

– А что так?

– Боюсь затмить невесту.

– Очень смешно… ч-черт!

– Где вы с Уолтером будете жить?

– В Лиджи есть старый коттедж, немножко подразвалившийся, но папчик собирается его отремонтировать и сделать там приличную ванную. Всего две комнаты, но пока нам хватит, а Уолтер обещал скосить всю крапиву в саду.

– Настоящее гнездышко для влюбленных. Как насчет медового месяца?

– Об этом еще и не думала.

– У вас непременно должен быть медовый месяц.

– У Афины не было… Слушай… – Лавди быстро взглянула на свои часики. – Полдень. Через несколько минут нам надо выходить. Давай выпьем. Мы привезли из Нанчерроу джин и бутылку оранжада. Все в холодильнике.

– Думаешь, сто́ит? Насколько я знаю Томми Мортимера, спиртного за обедом и так будет немало.

– Это потом, а сейчас – только мы вдвоем. В любом случае мне нужно расслабиться. Я так боялась говорить тебе. Представляла, как ты скорчишь противную гримасу, а может, никогда больше не станешь со мной разговаривать…

– Как Мэри Милливей?

– А!.. – отмахнулась Лавди. – Мэри образумится. Ей придется. Никто, кроме нее, не сможет сделать из платья Афины для конфирмации нечто более или менее подвенечное. Ну, ты иди наряжайся к обеду, а я соображу нам по коктейлю.

Она направилась к лестнице, наверху обернулась с ухмылкой неисправимого сорванца, которую Джудит так хорошо помнила по школьным временам.

– Стоило ли кончать ради этого «Святую Урсулу»?

– Диэдри Лидингем была бы в шоке. Вероятно, написала бы нам по замечанию за плохое поведение.

– Слава богу, мы уже выросли. Честное слово, это здорово.

Воодушевление Лавди было так заразительно, что у Джудит тоже отлегло от сердца. Война с ее страхами и муками отступила назад, как волны во время отлива, и ее захлестнуло почти забытое чувство беспричинного счастья, свойственное детству. Как-никак они молоды и красивы, в небе светит солнце, воздух напоен ароматом весенних цветов. Лавди выходит замуж, а Томми Мортимер угощает их сегодня шикарным обедом в отеле «Риц». А самое главное – они по-прежнему подруги. Улыбаясь, она подтвердила:

– Да. Да, просто здорово.