Возвращение домой

Джейк видел, как её обступили со всех сторон, загомонили радостно. И это гриф-фиты, обычно сдержанные в своих чувствах! Рядом Ариартис всё повторял с вос-торгом и с гордостью в голосе:

— Ты видел… видел её? Правде же, прелесть?! Видел?.. И ведь она же в городе жила, в городе… Где она могла видеть такое?.. Столько жизни, правда? Ты же ви-дел… Ты всё видел… Я заметил, как ты на неё смотрел…

Джейк только кивал головой, соглашаясь, почти не слушая этот восторженный шёпот, чувствуя лишь, как старик тянет его за руку, он тянет подойти вслед за все-ми. Он не упирался, но и не сделал ни одного шага вперёд, не пытался стряхнуть руку Ариартиса, ему было не до него, да и один старый гриффит вряд ли мог сдви-нуть его с места тогда, когда он сам не хотел этого. Нет, он хотел подойти, подойти поближе, чтобы снова увидеть Кайну такой, какой она была минуту назад. Хотел больше всего на свете, хотел — и не мог. Потому что понимал: если я подойду, хоть шаг сделаю ей навстречу, то потом уже никогда не смогу заставить себя уйти отсю-да.

Сейчас ещё чувствовалась та тонкая нить, связывающая его, заставляющая делать то, что приказывает разум, а не сердце. Пока ещё он может выбирать между тем, что он хочет делать, и тем, что он должен делать. Но ещё шаг — и всё. Контроль над собой будет потерян, потерян безвозвратно.

Он мог только смотреть, смотреть на неё издалека, не упуская из виду её светя-щееся улыбкой лицо и венок из цветов на волосах. Видеть, как к ней подходят со словами благодарности, говорят что-то, а она улыбается и, прощаясь с каждым, прикасается к губам ногтями указательного и среднего пальцев. Непривычное гла-зу, но удивительно красивое движение… Джейк бы полжизни отдал не раздумывая за эту улыбку, за то, чтобы видеть, как она прикоснётся своими пальцами к губам, как она улыбнётся так же искренне и по-доброму не кому-то, а ему.

Боль, отчаяние и даже ревность — они травили душу сильнее и больнее любой кислоты. Хоть плачь. Но он всё равно не сходил с места.

Гриффиты расходились по домам с просветлёнными счастливыми лицами. Наро-ду становилось всё меньше. Всё сплошь свои, родные лица. Но Кайна не их совсем сейчас хотела видеть, хоть и держалась подобающе, отвечала на поздравления, прощалась с каждым, а сама всё искала, искала глазами. Вот он! Вот, он стоит, и Ариартис рядом. Почему так? Почему не подходит? Боится? Не решается? Не знает, как быть! Он же чужой среди нас…

Придерживая обеими руками у самого горла накидку, кем-то накинутую ей на плечи, она подошла к Джейку. Заговорила первой, сходу, не давая опомниться ни ему, ни себе.

— Ты не торопишься? Нет? Мне поговорить с тобой нужно…

— Прямо сейчас? — Такого напора Джейк совсем не ожидал. Да и вид у Кайны был очень серьёзный, будто и вправду дело шло о чём-то важном.

— Да. Да, сейчас. — Ответила она уже находу, видимо, сразу поняла, что он не отка-жется. Шла, слыша за спиной его очень тихие шаги, чувствуя лопатками и затылком его заинтересованный взгляд. "Только бы не спрашивал ни о чём… Если спросит первым, у меня не хватит сил, не хватит решимости…"

Они остановились в тени дома, нежилого, заброшенного, одного из тех, что строили люди. Кайна пропустила Джейка немного вперёд, сама осталась стоять так, что лицо её и вся фигура были в тени.

Она ещё раз и ещё рассматривала его лицо: эти резкие тени в глазницах, делаю-щие его строже, старше; глубина, не скрывающая в себе какое-то совсем мальчише-ское любопытство и ожидание; плотно сжатые губы, без намёка на улыбку; затвер-девшие скулы, и строго хмурящиеся брови. Он на самом деле старше, чем показался ей в самый первый раз. Старше и серьёзнее при всей своей улыбчивости.

"Как сказать? С чего начинать начинать-то вообще?.. А если он только посмеётся в ответ?.. Ведь я же совсем, совсем его не знаю!!.."

Молчание затягивалось. Джейк видел, как под его взглядом Кайна начала нервни-чать. Видел, что она хочет сказать что-то и не решается. Только губы дрожат, как будто вот-вот — и расплачется.

Момент был такой, что они оба понимали, о чём, собственно, должна идти речь. Понимали, что сейчас должны признаться друг перед другом во всех своих чувст-вах. Признаться — и тогда всё встанет на свои места. Исчезнет скованность, недос-казанность, это напряжение и боязнь быть непонятым.

Понимать-то они понимали, но никто не решался сделать первый шаг.

За спиной Джейка была жизнь, был свет костров, были голоса, а здесь они вдвоём стояли в полной тишине и почему-то избегали смотреть в глаза друг другу.

— Кайна! — Знакомый окрик А-латы оттуда же, из-за спины, вырвал их обоих из оцепенелости. Кайна дёрнулась уйти, но скорее неосознанно, потом разомкнула губы, собираясь откликнуться на зов, но не сделала ни того, ни другого, а наоборот — встала, прячась за спину Джейка.

— Кай-на-а!! — видимо, было что-то срочное, или А-лата опять встревожилась, видя, что дочь её и "этот ненадёжный тип да ещё и человек к тому же" куда-то пропали, пропали вместе.