Возвращение домой (СИ)

Лаи вяло жевал какие-то кислые ягоды с медом и почти не пил. Как его и предупреждала в бане Трица — отсутствие шапочки на нужном месте вылилось в сильную головную боль. Зато гномы вдвоем ели за троих и пили за четверых. Так пили, что Бипа вскоре уснул лицом в тарелке.

Лиса не приняла кружку медовухи, который ей предложила крепкая толстая женщина.

— Воды принеси. — сказала за девочку арт-три. — Она не пьет.

Трицитиана строго-настрого запретила Лисе говорить при хозяевах дома на варварском языке. Племя Черных Медведей и по эту сторону Пепельных гор славилось своей жестокостью. Не хотелось нарваться на неприятности, а посему решили выдавать рыжую девочку за немую.

Арт-три удобно прижалась спиной к деревянной колонне, поддерживающей потолочную балку. Наемница вальяжно протянула пустую кружку Марии, намекая, что неплохо бы ее в очередной раз наполнить медовухой.

— Напоили ты нас, Карпыч, накормил, в баньке попарил. — с довольным видом произнесла Трицитиана, получив обратно полную кружку. — Время разговоры разговаривать. Что хотел от нас?

Староста встал из-за стола. Стряхнул с себя крошки и расправил рубаху. Откашлялся. Сделал знак своим женщинам выйти.

Когда Мария вместе с толстой теткой скрылись за дверью, а молодая девушка пустилась их догонять, Лаи вдруг сообразил, что сейчас предстоят долгие разговоры, а медовуха закончилась.

— Красавица, — окликнул он девушку и щелкнул ногтем по кружке. — А можно мне долить?

Миловидная черноглазая девушка с темными волосами до пояса, торопливо подошла к гостю. Слегка трясущимися руками наклонила кувшин над протянутой кружкой. Девушка нагнулась пониже, чтобы не пролить мимо ни капли густой медовухи. Лаи услышал аромат ее волос и почувствовал дыхание на своей шее. Внезапно девушка быстро и взволнованно прошептала:

— Уходите. Немедленно уходите. Уходите пока не поздно. Беда будет!

— Неждана, сердце мое! — строго позвал Карпыч, заметив, что девушка слишком надолго задержалась возле гостя. — Будь ласкова, оставь нас.

Черноглазая покорно поклонилась и стрелой вылетела из дома. Оставив Аргилай недоуменно смотреть ей вслед.

— Легка наша беда, — заламывая свои трясущиеся руки, продолжил староста. — Но и трудна, в одночасье. Сдюжить сами не можем. — он тяжело вздохнул. — Смиренно прошу подмоги благородная воительница. У Вас и вашего отряда.

Нюх икнул и сложил руки на груди. Гном самодовольно, хотя и окосело, посмотрел на Трицу. Вся его поза показывала «А я говорил».

— Ближе к делу. — поторопила арт-три, отхлебывая медовухи.

— В лесах наших банда завелась. Сколь разумеем — племя Сынов Черных Медведей зовутся.

Лаи стрельнул глазами на Лиску. Идея того, что девушке необходимо хранить молчание оказалась здравой.

— Два раза этим летом приходили. Откупались мы от них снедью и скотиной. Но когда посланник явился в третий раз, — Карпыч замялся, перед тем как продолжить. — Задобрить его пытались. Почивали за столом этим. Но пришла беда откуда не ведали. Меда перебравши, споткнулся посланник о порог. Упал и убился. Голову разбил об лавку.

Лиса медленно встала из-за стола и выскользнула за дверь во двор.

— Схоронили мы посланника. Спрятали. Но разбойники скоро хватятся своего товарища. Як пить дать разумеют, что мы его погубили. Два дня тому назад охотник наш Слав, видел отряд Черных Медведей недалече от села. Уверен я — явились они, чтобы месть свершить. Боязно, не пожалеют они никого. — с кряхтением и держась за лавку, староста медленно опустился на колени и сложив руки в замок, слезно попросил. — Не дай погибнуть! Охрани матушка! Что угодно требуй. Не откажи простым людям.

— Ой будет тебе, будет, полы коленями мести. — еле шевеля языком, проворковала Трица и попыталась подняться из-за стола. Но голова от медовухи закружилась, и наемница плюхнулась обратно на лавку. — Чай не королева. Все мы вышли из народа, все мы дети семьи трудовой.

Староста быстро закивал, заохал и встал с колен.

— Мы ж тут як, — запричитал он. — К смерти уже готовились. Дни последние считали. И тут вы! Сам Творец вас послал, не иначе. Молю — помогите.

— Так, — с трудом выговорила арт-три. Голова женщины стала очень тяжелой и Трица подперла ее руками. — Ч-что известно о про. противнике. Ско…сколько их?

— Две али три дюжины поминал посланник. — почесывая плешивый затылок, припомнил Карпыч. — Ни бельмеса на нашем языке он не кажет. Мог я что-то упустить в речи его.

— Две-три дюжины? — туповато переспросила Трица и раскрасневшимися глазами посмотрела на свои расплывающиеся пальцы, пытаясь вспомнить сколько это будет. — А-а сколько нас? А-а сколько вас? Ну из тех, кто не стру-трусит и может срать… сражаться?

Поглядывая в потолок, староста призадумался, затем принялся медленно, нудно и поправляя самого себя, перечислять незнакомые имена. Трицитиана из последних сил пыталась слушать собеседника и не отключаться. Нюх же уронил голову на стол и громко, раскатисто, как только умеют гномы, захрапел.