Возвращение домой

— А у вас есть предложения? Вы можете уже сказать, кто из них двоих сможет больше всего выдать нужной нам информации? — Ламберт скривился, раздавил окурок, бросил его в пепельницу, небольшую мисочку, выточенную из дерева, оставленную на столе предупредительными хозяевами. — Вы знаете, я так подумал сейчас, а куда они от нас денутся? На нашей-то земле? Везде наши солдаты, дороги перекрыты — куда ни сунься! Да и через дорогу они вряд ли пойдут… И в реку — тоже! Надо быть сумасшедшим, чтобы пробовать её переплыть… Вы видели Чайну после этих дождей? Нет? Наши на переправе уже тревогу бьют: вода выше всех уровней мыслимых поднялась. А по горам дожди до сих пор идут… — Ламберт задумался неожиданно над своими словами. — Никуда не уйдут… — И самого осенило: а ведь он же прав, чёрт возьми! Ну, куда нам торопиться? Успеется! Возьмём! Получат они свою премию, получат… И эти, в Разведке, успокоятся, и «овисовцы», а мы, армейцы, уже полдела сделали: у нас уже двое есть, в руках, и никто их выручать не придёт, не такие ниобиане дураки, чтоб ещё раз пробовать, ещё раз рисковать… А мы-то их «расколем» как-нибудь… Может, и «Триаксид» ещё не понадобится… И тебе же, лейтенант, работы поубавится, отчёт за использование этой дряни писать не придётся. Ничего, посмотрим ещё…

Он стоял, в задумчивости барабанил подушечками пальцев по столу и слушал собственные мысли.

— Как они вам, капитан? — спросил Ли неожиданно. — Они не напоминают профессионалов. Это не спецвойска. Особенно этот первый, с ногой… — На этом слове лейтенант невольно сбился, вспомнил, видимо, тот эпизод при первом знакомстве. — У него перелом, да? Он попался так глупо. И даже не оказал сопротивления…

— А вам бы хотелось, чтобы он завалил двоих-троих моих солдат? — Ламберт стукнул по столу кулаком. — Нет уж! Я рад, рад несказанно, что мы смогли взять их двоих без потерь, без лишней крови. И они заговорят, никуда не денутся, кем бы они ни были!

Ламберт в раздражении заходил по комнате, а Ли снова спросил:

— А как вы думаете, кто из них первым заговорит? Готов поспорить, что этот, последний, будет более разговорчив… Хотя, в первую минуту он показался куда твёрже и сильнее…

— Вы тоже это заметили! — Ламберт усмехнулся. — Да! Но что-то мне говорит, что парень этот не так прост, как кажется…

— Да, не хотелось бы ошибиться, — проговорил Ли, немного помолчав. — Но помните одно: «Триаксид» — крайнее средство. Если мы не оправдаем его использование, все затраты, — мне голову снимут!

— И не только вам, лейтенант.

________________________

«Снова лицезреть этих двух недоумков!» — думал Янис со злостью. Этих двух сионийцев он уже успел возненавидеть всей ненавистью, на какую был способен, за одну только боль, причиняемую ему при каждом шаге. Солдаты-конвойные зато веселились без устали, подталкивая автоматами, волокли под руки через ступеньки крыльца — развлекались, одним словом!

А вот и стул! Жёсткий табурет, точнее…

Но главное есть возможность отдохнуть, успокоить ногу, дать ей время на отдых. Хоть на этом спасибо.

Лодыжка уже распухла, болела — не прикоснуться. Помня о выходке этого плечистого типа в камуфляже, Янис осторожно спрятал ногу под стол, правда, для этого пришлось продвинуться поближе и сесть на край табуретки. Ну, это ничего! Судя по всему, и на этот раз надолго не задержат…

Этот опять топтался у стола, как и в первый раз, мял в руке пачку с сигаретами. При мысли о куреве в горле приятно стеснилось. Столько уже дней ни одной затяжечки. Ох!

Хотя нет! К чёрту! Ведь бросить же решил! Раз и навсегда!

Назло капитану, назло всем! Но не просить ни у кого и никогда… И уж тем более у этого сионийца…

А тот уже, знакомо чиркнув зажигалкой, зажёг сигарету, затянулся во всю глубину лёгких, положил пачку и зажигалку на стол. Янис аж подался вперёд, чуть со стула не падая. Зажигалка! Родная зажигалочка! Сам её делал… Пять лет с ней не расставался… А сколько ей замков вскрыл за эти пять лет! А наручники?! Легко, в секунду!

Смотрел на неё, затаив дыхание, глаза распахнув, даже рот приоткрылся. А сиониец спросил с ухмылочкой:

— Сигарету?

Ведь понял же, понял этот взгляд, и знал всё, специально зажигалку на стол бросил. За живое задеть, отыграться за всё и на будущее, наперёд. Сволочь! Хитрая сволочь!

— Не курю! Спасибо! — Янис откинулся назад, ответил с язвительной улыбкой, взглянул на сионийца снизу вверх, а сам подумал про себя: «Никогда! И в жизни больше не притронусь!..»

А ароматный дым приятно щекотал ноздри. Он вдыхал и помимо воли наслаждался, забыв обо всём, даже о боли забыв, не слушая никого и ничего перед собой не видя. А сиониец всё спрашивал о чём-то, долго, нудно, повторял одни и те же вопросы одинаковым голосом, и вдруг заорал почти в самое ухо:

— Я с кем разговариваю, рядовой?

— А пошли бы вы… — ответил чисто автоматически, так, как почти всегда отвечал когда-то следователю в участке, и тут хлёсткий удар по губам вернул к действительности.