Возвращение домой

Вон, сколько домов пустых, заброшенных, жить некому, а ведь дома все хорошие, не хуже нашего… М-да, в города подались, в цивилизованный мир. А здесь остались такие, кто ни слова на Едином не понимает, темнота, одним словом. Уровень жизни, как в первые годы после открытия. Аж тоска берёт, на это глядя.

— Вы уже отдали приказ, капитан? — подал голос лейтенант Питер Ли. Он сидел за большим столом спиной к окну, перебирал какие-то бумаги в папке. И откуда она у него? Интересно, а что за бумаги?

— Что, устали ждать? — капитан усмехнулся, перевёл взгляд на папку.

— Да нет, — улыбнулся Ли смущённо. — Но почему-то волнуюсь немного… Не верится, что всё же смогли взять хоть кого-то из этой группы… Столько шуму из-за них подняли… Столько техники… А солдат? И ничего толком про них и не знаем до сих пор, кроме…

— Вы уже знаете? — Ламберт крутанулся на месте, заложил руки за спину. — Одного всё-таки достали… Одного из группы.

— Вчера вечером я уже получил медицинское заключение. Этот человек застрелился сам… А вот личность мы так и не установили… Даже через Систему Регистрации ничего не получилось…

— Он был без индикатора? — капитан задумался. — Для таких существует отдельная регистрация… Сделать запрос в ОВИС, это упростило бы поиски, и значительно.

— Нет, индикатор был! — Ли будто наугад вытянул один лист из папки, процитировал, почти не глядя: — «Уничтожен информационный накопитель… Внешняя оболочка растворена на 86 %… Причина не установлена…» Как вам? «Причина не установлена» — Повторил последние слова себе под нос, убирая лист на место. — Не установлена… Парни были в трансе. А я настоял на консультации с «информаторами»… Индикатор, оказывается, не так уж и вечен, как нам всегда говорили. Но… Среди ниобиан, выходит, есть и такие умельцы… Эти, из ОВИСа, намекнули об одним выгодном предложении… Если мы сумеем взять этого мастера, они готовы заплатить за него премию, сумму с большим числом нулей… — Ли усмехнулся. — Наш отдел весь день гудел… Это ж какая премия на каждого выходит… А я думаю: его ведь сначала взять нужно…

Соглашаясь, Ламберт кивнул головой, но своего мнения высказать не успел: ввели первого военнопленного.

Молодой парень, лет двадцать, не больше. Светловолосый, синеглазый, симпатичный, но весь какой-то пыльный, и форма в грязи, будто катали его где-то. Молодой, совсем молодой.

Нет, не такого рассчитывал увидеть Ламберт. И это солдат из диверсионной группы? Это же пацан какой-то! Неужели у ниобиан нет нормального спецназа? Или они и вправду настолько к войне не готовы? Зачем тогда ввязывались? Зачем?

Парня пихнули на табурет, от внимательного взгляда Ламберта не скрылось то, что ниобианин не может наступить на правую ногу. Интересно, и почему никто не доложил? Нужен медик, медицинская помощь…

Ниобианин будто не замечал этого пристального взгляда, держался спокойно и свободно, даже предельно свободно. Сидел прямо, чуть откинувшись назад, вскинув голову, крутился, осматривался, и только в последнюю очередь посмотрел на Ламберта, перевёл взгляд на лейтенанта, и снова — на Ламберта.

— С кем имею честь? — спросил неожиданно, и капитан сразу понял: однако юноша сам не прочь допрос устроить, сам привык беседу вести.

— А тебе не кажется, что в этот раз у тебя другая роль? — Ли наклонился вперёд, сложив руки перед собой. А капитан не шевельнулся, всё так же стоял, спрятав руки в карманы камуфлированного комбинезона, и смотрел на ниобианина немигающими глазами. А тот усмехнулся в ответ, уставился в окно, глядя мимо лейтенанта. Явный отказ говорить ещё хоть что-то.

«Важничает, паразит! Цену набивает! — Ламберт улыбнулся невольно, подумав об этом. — Ничего, парень, все вы такие поначалу, пока не прижмёшь. Все с норовом, с амбициями, все в героев метите. А сам-то — ворона… Без оружия тебя взяли, у гриффитов прятался. Молодёжь беззаботная!»

— Имя? Твоё имя, рядовой? — приказал Ламберт. Голос его был негромким, но сильным и властным. Он запомнил этого парня, это его взяли сегодня утром при обыске. Отказывался тогда отвечать на вопросы, смеялся в лицо, и сейчас из себя героя корчит. — Номер части? Куда направлялась группа?

Эти вопросы можно было задавать бесконечно, реакция на них была одна: ниобианин молчал, даже выражение лица не менялось. И смотрел прямо в лицо, в глаза, смело, без страха, с чуть заметной улыбочкой. Так улыбаются, когда ждут одной реакции: раздражения и гнева. Но Ламберта трудно было вывести из себя. Он много и долго мог терпеть, но уж если злился, — берегись, доставалось всем.