Возвращение экспедиционного корпуса

— Практически уверен, — разведчик утвердительно кивнул. — По сообщениям моих агентов, его позиции ослабевают. Массам не нравится его нерешительность, в частности отказ от экспроприации банков и военных заводов. А военными сейчас во Франции стало подавляющее большинство заводов и фабрик, и рабочие там недовольны условиями труда и его оплатой. Крестьяне, которых большинство среди солдат, как и мелкие буржуа в городе, хотели бы избавиться от долгов и вернуть закладные отданные банкирам. Это стремление разделяет и немалая часть среднего класса. Раздражает народ и уступчивость правительства Блюма к требованиям американцев и особенно англичан. А недавний крах затеянной с его участием «битвы за мир», — Николаи снова позволил себе усмешку, — окончательно изгадил его репутацию. В общем, Блюм повторяет путь русского премьера Керенского, даром что он не такой фигляр как эта убогая пародия на русского Бонапарта. Того тоже подкосило провальное наступление в июле. В социалистических и синдикалистских организациях входящих в USFL[3] радикальные настроения растут как на дрожжах. Ещё быстрее усиливается популярность некоего Французского Революционного Фронта, особенно влиятельного среди солдат. Готов поставить тысячу золотых марок против пфенинга, что довольно скоро именно ФРФ сформирует новое правительство в Париже, выкинув Блюма на свалку.

— На смену жирондистам идут якобинцы… — прошептал Вильгельм. — Генерал, а что собой представляет этот ФРФ и откуда он взялся?

— Честно говоря, Ваше Величество, я и сам в недоумении, — Николаи развёл руками. — Выскочил в этом году как чёртик из табакерки и сразу громко о себе заявил, стремительно набирая популярность. Впрочем, это не удивительно, в партию вступили лучшие перья Франции, взяв на себя агитационно-пропагандистскую работу. Да и у её лидера язык отлично подвешен, великий артист и демагог потрясающий. Его окружение в Центральном Комитете ФРФ тоже из таких. Что удивительно, они до сих пор не перегрызлись, как это бывает, когда собираются яркие личности, держатся вместе и работают сообща. Учитывая, что как раз ФРФ стоит за началом восстания свергнувшего правительство Пуанкаре, ведь именно этим Фронтом были подписаны листовки, сброшенные нашими перекрашенными самолётами на французские войска после «Бойни Нивеля», репутация партии с начала революции стояла очень высоко, хотя, поначалу ФРФ держался в тени. Их идеи представляют смесь социализма, причём не ортодоксально-марксистского, вроде исповедуемого нашими социал-демократами или социалистами Блюма, с умеренным анархо-синдикализмом, и приправлены патриотизмом…

— Патриотизмом? — насторожился кайзер. — И вы считаете, что для нас это будет хорошо?

— О, на этот счёт не стоит беспокоиться, Ваше Величество, — улыбнулся Николаи. — Патриотизм там, как и социализм, довольно своеобразный. Он направлен не против нас, а против международных банкиров и англосаксов, в первую очередь островных, которых ФРФ обвиняет в разжигании войны ради их прибылей, и в втягивании в неё Франции, чтобы использовать французов как пушечное мясо, нажиться за счёт Франции и в итоге ослабить и ограбить. Именно ФРФ яростнее всех требует немедленного заключения мира.

— То есть, свергнув Блюма, они не перестанут соблюдать мир с нами? — спросил Вильгельм.

— Я в этом не сомневаюсь, Ваше Величество. — кивнул генерал-майор. — Скорее даже именно с ними мы бы заключили этот договор гораздо быстрее.

— Ну, тогда пусть делают у лягушатников что хотят, — успокоился кайзер. — Лишь бы подписанные обязательства выполняли. И всё же, какие странные события происходят в мире, генерал.

— Не могу отрицать, Ваше Величество, и правда очень странные, — согласился Вальтер. — Что делать? Прежний мир ушёл в прошлое с первыми выстрелами этой войны. Медный век сменился Железным. Надо приспосабливаться чтобы выжить и преуспеть. Думаю, это не последняя социалистическая революция в этом столетии, в том числе и в Европе.

— Вы об Ирландии? — поинтересовался Вильгельм, снова наливая в свою рюмку Шустовского и кивнув на рюмку начальника разведки.