Возвращение к людям

Я обнял ее, подоткнул одеяло — вот когда я поздравил себя с тем, что мы не бросили их, когда всякий лишний вес был уже невыносим! Угар зевнул и положил свою башку мне на колени. Они оба — Угар и Ната, удобно устроились, и мне не оставалось ничего другого, как коротать все оставшееся время между ними. Чему я, впрочем, был только рад. Так уж случилось, что трое — один зверь и двое людей, обрели друг друга, среди этого мира… И нам теперь предстояло узнать — какой он, этот мир?

Остаток ночи уже никто не тревожил — волки ушли и больше не возвращались. По отпечаткам на земле, я прикинул, что размеры хищников почти не отличались от размеров Угара, а у нашего пса они не казались маленькими. Впрочем, мы имели немало примеров того, что крупные следы могут создать обманчивое впечатление о силе и величине зверей, так сильно изменившихся за последние полгода. Помня о том, насколько сильны, умны и коварны эти создания на воле, я подумал, что если они решат идти за нами — схватки не избежать! И исход ее, в отличие от ночной, предугадать сложнее — волки не крысы…

— Ты больше не сердишься?

— А ты перестала дуться?

— И не дулась вовсе… На тебя нельзя обижаться — ты прав, конечно. Дурачок… Может, мне даже приятно было. Чудно все… — Ната слегка зарделась… — Ты мне и муж, и отец — все сразу! Я хочу тебя, как мужчину, а веду себя, как девчонка…

Она протянула мне лепешку, несмотря на то, что хлебцы столько времени провели в сырых мешках, остались вполне съедобными.

— Как тебе это удалось?

— Не скажу, что совсем случайно. Мешала все подряд, по твоему рецепту — вот получилось. Мука в подвале, кстати, уже под вопросом — жучки завелись…

— Ничего. Сдается мне, мы найдем в этой долине, что-нибудь, что нам заменит и хлеб, и все его производные.

— Мы пойдем отсюда в саму долину?

Я задумался.

— Наверное… Нет. Мне кажется, вначале надо подниматься против течения — вдоль берега. Так и легче, и мы получаем возможность, видеть все с вершины холмов. А в этих травах…

— Волки…

— Ладно. Подумаем до вечера… А пока — в дорогу.

Сопка, на которой мы обосновались, была последней в общей гряде холмов, значительно возвышаясь над прочими. Если бы не наводнение, заставившее нас покинуть берег Синей реки, мы, пройдя вдоль береговой линии еще с несколько десятков километров, так и так уткнулись в нее — холм упирался одной из своих сторон прямо в воду. Перед тем, как отправиться в путь, мы на некоторое время задержались на вершине, желая снова посмотреть на распростертую ниже долину. На небе не виднелось ни облачка — ничто не напоминало о том, что всего пару дней назад оно было полностью затянуто серыми тучами, из которых извергалось столько воды. Чуть ли не на глазах из земли тянулись ростки, стремящиеся, как все живое, к этим солнечным лучам, и мы, позабывшие за несколько месяцев о том, что в мире есть еще множество цветов, кроме черного, бурого и грязно-серого, были поражены их обилием. Эти ярчайшие краски больно резали глаза. От буйства и множества запахов, кружилась голова, улавливая сотни новых, незнакомых и пьянящих ароматов…

К северу-востоку от нас, тянулась сплошная, непроходимая цепь — те самые скалы, преодолеть которые мы даже и не пытались, когда подходили к ним со стороны города. Одним краем мощной стены они подходили почти к берегу, до еле заметного отсюда прохода, другим — терялись далеко на востоке. Даже отсюда мы понимали, насколько они высоки — только птицы могли пересечь эту преграду. Здесь, на холме, они казались спиной исполинского каменного ящера, выползшего погреться. Но это, все же, были не горы. Настоящие горы высились прямо от нас, к югу. И они, действительно, были очень велики! Мы видели снежное великолепие на склонах, темную синеву лесов, извилистые отроги, ущельями спускающиеся в саму долину — и все это было покрыто дубравами, рощами, густыми зарослями и травами, заполнившими эту плодородную землю. Внизу, у подножья нашего холма, повсюду паслись и бродили животные — поодиночке или стадами. Это оказалась невероятно богатая земля, и мы, не находя слов, молча смотрели на нее, сознавая, каким убогим был наш собственный мирок, заключавшийся в нескольких комнатах убежища и исковерканных руинах, почти засыпанного пеплом, города…

— Как это прекрасно… — срывающимся голосом произнесла Ната.

— Кажется, нам действительно, повезло. Это не те степи, в которые мы с тобой ходили — за этим хребтом земля намного богаче. И земля большая… Даже затрудняюсь определить, насколько. Мы потратили столько времени, чтобы дойти от подвала, до поворота реки… и потом еще долго преодолевали кустарник, после чего уперлись в проход. Не упоминаю, про все препятствия на нашем пути — только чистое время, потраченное на саму дорогу. Если бы не наводнение — мы могли добраться до этого холма… ну, скажем, от прохода между речкой и скалами, за три дня. Но вместо этого вдвое больше блуждали внизу, среди воды. Кстати, заметь! Вся долина дальше расположена гораздо выше. А у тех скал и поблизости — словно яма, вернее чаша — вроде низины.

Ната кивнула: