Возвращение к людям

— Ну, хватит! — выдержка у него кончилась, и он громко рявкнул. — Раскрыли рты перед этим ряженым, прости меня, господи! Пусть мешки свои откроют! А мы посмотрим… И, если рыба там — ты, Сова, лучше отойди куда, в сторонку. А не то, зашибем ненароком. Понял?

Голос Святоши был угрожающим, но это не смутило индейца. От только скупо усмехнулся и четко ответил:

— Обыск? Пусть так. Но, тогда надо обыскать и Каргу! Кто громче всех кричит — Вор! — тот, обычно, им и является!

Он кивнул Черноногу. Тот снял с плеча свой мешок и положил его на землю. Монах кинулся, было, к нему, но Сова преградил ему дорогу.

— Нет. Пусть это сделает тот, кто не имеет отношения ни к поселку, ни к этим людям!

— Мы доверяем только себе!

Святоша набычился и стал наступать на индейца. Но тот стоял как скала, хотя монах оказался выше и шире его в плечах.

— А я — тем, кто не способен подложить пропажу… Отойди назад, монах, я не позволю тебе оклеветать невиновных!

Редкие возгласы из уже достаточно большой толпы собравшихся, послужили ему одобрением. Люди поселка и многочисленные гости обступили место скандала и теперь ждали, чем все это закончиться. Но стало ясно, что желание Святоши самому порыться в мешках охотника и его спутницы, не встретило у них понимания… Сова обвел глазами толпу.

— Пусть этот… Из города!

Мне показалось, что это был голос Дока…

Индеец остановился свой взор на мне.

— Хао. Этот человек не нуждается ни в чем. Ему нет смысла лгать, и он проверит мешки Чера и Шейлы!

Я выступил вперед. «Черноног» посмотрел на меня и отступил назад, давая возможность развязать узлы. Краем глаза, я заметил, что визжащая до сих пор старуха сразу умолкла и принялась бочком отползать в сторонку, и сделал знак Нате. Она поняла меня и встала у нее на дороге, сурово промолвив:

— Сиди.

Хоть моя девочка и была намного тоньше и казалась очень хрупкой, перед довольно высокой и костлявой Каргой, но перечить ей та не посмела. Грозный вид Наты, ее гневный взгляд, устремленный на старуху, не предвещал ничего хорошего, а рука, стиснувшая рукоять ножа, обещала немедленную расправу, в случае неповиновения… Я поразился — неужели здесь столь часты подобные стычки, что угроза применения оружия может восприниматься столь серьезно?

Сова сделал мне знак — я присел перед поклажей. Узлы были замысловатые, и я просто вытащил свой нож и разрезал их у основания. После этого засунул руку в мешок. По напряженному лицу Совы стало понятно, что, даже если в них окажется то, что послужит обвинительным приговором охотнику, он будет его защищать, пусть и рискуя собственной жизнью! Мои пальцы наткнулись на холодную и скользкую чешую…

— Сыпь все на землю! Что попусту шариться? Пусть все видят!

Кричавшего сразу поддержала толпа. Пожав плечами, я посмотрел на парня, но тот, на удивление, оставался спокоен. Я кивнул:

— Хорошо.

Из перевернутого мешка выпало шесть рыбин, длиной в локоть, связка заржавленных гвоздей, два настоящих рыболовных крючка и кожаный мешочек с наконечниками для стрел, изготовленных, по-видимому, из таких же гвоздей. Имелась еще какая-то мелочь, но мое внимание сразу привлекла рыба! Неужели обвинение старухи оказалось правдой? Черноног резко поднял связку железок в руке, не давая толпе взорваться гневными криками:

— Это то, что мы принесли на праздник Мены. Рыба получена у Аптекаря — по штуке, за каждый гвоздь! Пусть он подтвердит мои слова!

Вмешалась и Шейла:

— Вы решили обыскать нас. Не нужно обыскивать Каргу — обыщите Аптекаря. Гвозди у него, он может их показать всем. Сравните их с этими — вы поймете, что мы ничего не крали.

— Эй, Аптекарь?

— А действительно, почему он молчит?

— Позовите его сюда!

Аптекарь, стремящийся скрыться за спинами, был вытолкнут на всеобщее обозрение. Святоша с яростью посмотрел на него, и тот опустил глаза. Сова довольно сурово произнес:

— Говори!

Аптекарь угодливо улыбнулся монаху, презрительно — в сторону Карги, и со страхом — на прищуренный встречный взгляд Совы. Индеец сквозь зубы сказал:

— Скажи всем… Эти люди менялись с тобой сегодня? И, если да — то чем?

Он заюлил, но Сова словно пригвоздил его к месту суровым взглядом.

— Это… Да, наверное. Да, это, менялись…

— Что он бормочет? Кричи громче, Аптекарь!

— Да гвозди они предлагали… На рыбу. Вот.

По мужичку было видно, что он готов сквозь землю провалиться, лишь бы не отвечать на поставленные вопросы. Но Сова положил свою руку на его плечо, и тот сразу присел от страха, резко повысив голос:

— Я сам поймал рыбу и поменялся с пришлыми! Сам поймал!

— Мне не интересно, Аптекарь, сам ты ее поймал или нет. Ты менялся ею с Чером?

— Ну, всего несколько штук. Так, мелочь…тощая и невкусная. А что, нельзя?

— Это та рыба?

Тот опустил глаза вниз, сделав вид, что внимательно изучает валявшую в пыли рыбу.

— Вроде, та… Кто его знает? Она вся одинаковая!

— Но менял?

— Ну, менял…

— С Чером?

Аптекарь неожиданно осмелел…

— А я помню? Дела мне больше нет, как всех чужаков запоминать? Черный он или желтый — все едино. Не знаю, может и не с ним!