Возвращение морского дьявола

Как оказалось, причиной паники двух «элитных» охотников стала стая других не виданных доселе Михаилом животных. Он насчитал семь особей, больше всего похожих на обезьян. Судя по всему, вожаком стаи был самец, густо обросший седой шерстью, который передвигался невероятно длинными прыжками, но не по прямой, а хаотично, из стороны в сторону. За ним так же хаотично, но в то же время клином прыгали шесть обезьян, абсолютно лишенных шерсти, зато обладающих длиннющими хвостами-бубликами и выдающимися по своей длине зубами, которых совершенно отчетливо разглядел в цейсовские окуляры Михаил.

Впрочем, необходимость в бинокле уже пропала – стая обезьян стремительно приближалась к охотникам, занявшим место под тремя пальмами. В других обстоятельствах русский дворянин Михаил Левашов посчитал бы это за аттракцион, но не далее минуты тому назад ему пришлось наблюдать катастрофу псевдоохотника Густаво, поэтому он вскинул на изготовку охотничью двустволку, заряженную крупной картечью. Шутки шутками, но все-таки человеческая жизнь – это вам не аттракцион.

Доны Зурита и Моралес вроде бы тоже справились с паникой, и, когда стая модифицированных обезьян оказалась совсем близко, вновь загремели выстрелы, к которым присоединился и Михаил.

Непонятно, его ли дуплет картечью поразил волосатого вожака стаи или это были пули вертикали Зуриты и бюксфлинта Моралеса, или же все в совокупности, но лишь только это чудище приняло на себя всем телом смертоносные свинец и сталь. Остальные голые обезьяны сначала прыснули в стороны, но затем, словно по команде, ринулись на автомобиль.

Никто из охотников не успел перезарядить ружья.

Голые, зубастые, озверелые обезьяны набросились на «Пампасского кота» и его пассажиров и принялись царапать-кусать-рвать все, что попадалось под их когти, зубы и клыки. Заголосил дон Зурита, которому зверюшка расцарапала лицо. Он умудрился вставить в пасть невиданному чудищу двустволку, наверное, хотел выстрелить, но патроны в стволах были только что израсходованы, поэтому Педро Зурита со всей мочи двинул оружием вперед, тем самым заставив обезьяну вывалиться за борт автомобиля.

Завизжал дон Моралес, ему другая озверевшая обезьяна откусила мочку уха. Зарычал водитель-слуга Томас. Но он-то оказался единственным, кто не растерялся и принялся палить из револьвера по хвостато-зубастым. Две обезьяны были сражены его пулями еще в прыжках. Третья, некоторое время никак не отцеплявшаяся от Дилана Моралеса, отвалилась навзничь под ноги владельца автомобиля, скаля успевшую окраситься кровью пасть.

На дона Зуриту напрыгнула еще одна обезьяна. Он, уронив ружье, схватил ее двумя руками за горло, но обезьяна так извивалась всем телом и сучила лапами, что человеку приходилось нелегко.

Михаил, вставивший в свою горизонталку новые патроны с картечью, готов был выстрелить в любую секунду, но медлил, резонно опасаясь ранить людей, копошившихся в автомобиле. Кавардак прекратили последующие выстрелы Томаса и, возможно, еще резкое гудение клаксона автомобиля. Две оставшихся в живых обезьяны покинули «Пампасского кота», но вместо того, чтобы куда-то бежать, прыгнули на пальмы и забрались на их верхушки. Что стало для них роковой ошибкой.

В револьвере водителя Томаса патроны кончились, но у Педро Зуриты был полный патронташ. Он схватил оброненное ружье, чертыхаясь, переломил его, выбросил пустые гильзы и вставил в стволы патроны. Два выстрела, и две прятавшиеся в кронах пальм бесшерстные обезьяны беззвучно свалились вниз.

На этом охота для пассажиров «Пампасского кота» закончилась.

– Ухо! Мое ухо! – причитал Дилан Моралес, в то время как Томас заводил автомобиль. – В больницу, срочно в больницу!

Со стороны эта ситуация могла бы показаться комичной, и Михаил не сдержал усмешки, которую заметил Педро Зурита. Аргентинец, прикладывавший платок к окровавленной щеке, открыл было рот, но что тут скажешь! Автомобиль завелся и рванул с места по направлению к городу. Тут и там продолжали грохотать выстрелы, но Михаилу все это стало не столько неинтересно, сколько противно, слишком уж противно…

Глава 7. На воде и под водой

Графиня Левашова ничуть не кокетничала, отказываясь от предложения Дилана Моралеса принять участие в облавной охоте на чудовищ доктора Сальватора, мотивируя это неотложными делами. Но связаны эти дела были не с финансами, как подумал тот же дон Моралес, а с ее страстным увлечением подводной охотой.

Вообще-то таких, как она, любительниц нырять и охотиться за рыбой со специальным подводным ружьем, было немного. Собственно, и сама подводная охота была не очень распространена во всем мире, не говоря уже о России. Тем более среди женщин. Но графиня с детства полюбила реку и вообще любые водоемы. Она очень любила купаться, ловить рыбу, даже просто находиться вблизи воды, смотреть на нее. Поэтому-то и жилье в Аргентине Ольга Левашова выбрала не где-нибудь, а на берегу реки Парана.