Возвращение (СИ)

Шерлок останавливается посреди комнаты, озадаченно хмурясь, оглядываясь, как человек, который попал не туда, куда собирался.

Залитое белесым утренним светом окружающее пространство совершенно не соответствует ожиданиям, и нелепое предположение, что он все-таки спит, опять атакует его рассудок.

Слово «невозможно» точно не из его лексикона, но именно оно сейчас настойчиво бьется в мозгу, шальной, обезумевшей птицей мечется по чертогам его разума, сея хаос в идеально упорядоченной системе.

Он слишком удивлен, это выбивает из колеи, и Шерлоку требуется достаточно много времени, чтобы навести порядок в чертогах и вновь вернуть себе ясность восприятия.

И с какой стати он так разнервничался, Майкрофт же предупреждал…

Но тревога все равно укореняется где-то в середине груди, потому что одно дело – знать, что Джон ревностно сохраняет квартиру в том виде, в котором она была до гибели Шерлока, а другое – обнаружить, что и через три года гостиная выглядит так, словно он покинул ее всего пару часов назад.

Взгляд настороженно скользит по комнате, последовательно подмечая подробности.

Его синий халат небрежно брошен на спинку дивана. На журнальном столике неаккуратная стопка газет, ножницы, газетные вырезки. В кресле – скрипка, будто неубранная впопыхах. На кухне микроскоп, и Шерлок почти уверен, что, загляни он в холодильник, обнаружит там голову или еще какой-нибудь трофей из анатомического театра.

Но больше всего интригует письменный стол.

Шерлок несмело присаживается на приглашающе отодвинутый стул, смотрит на погасший экран своего ноутбука. Рядом с компьютером его кружка, в ней кофе.

Абсурд…

Он обхватывает ладонью покрывшийся испариной лоб, чувствуя настоятельную потребность избавиться от верхней одежды. Разливающийся по телу жар мешает думать. Шерлок встает, снимает пальто, складывает, пристраивает на спинку стула и снова садится.

Кофе. Этому должно быть объяснение.

Первая пришедшая на ум догадка оказывается настолько прекрасной, что сердце срывается в пляс, выстукивая немыслимые па-де-де.

Джон его ждет.

Он обо всем догадался, понял подсказки. Замечательный, сообразительный, восхитительный Джон. Какое счастье, какое облегчение…

Шерлок счастлив ровно тридцать две секунды. Затем в его поле зрения попадает скрипка на кресле, смычок лежит рядом, и первоначальная версия меркнет, теряя реалистичность под влиянием этой, неуместной в ее рамках детали.

Зачем Джон положил скрипку на кресло?.. Ведь не для того же, чтобы его друг, вернувшись, тут же бросился на ней играть. Детектив невесело усмехается. Скрипке на кресле не место. Это бессмысленно. В большинстве случаев…

Кроме, пожалуй, одного…

Череп скалится с каминной полки, насмехаясь над тем, что его бывший хозяин так долго не мог осознать очевидное: скрипка вполне может храниться на кресле, если она …экспонат.

Шерлок снова осматривается, глядя вокруг совсем другими глазами, ощущая себя гостем на чужой территории, посторонним элементом в идеально завершенной картине.

Он решил, что наконец-то находится дома? Он ошибся.

Он в музее Шерлока Холмса…

*

Джон появляется в дверном проеме внезапно.

Он полностью одет, в джинсы, рубашку и бежевый джемпер, и в руке у него пистолет. Ошеломленному Шерлоку остается только удивляться, что он не услышал шагов друга на лестнице, хотя что тут удивительного с учетом только что сделанного открытия и военного прошлого Джона.

Шерлок цепляется за стул под собой, потому что ему кажется, что он снова стремительно падает, летит вниз с все нарастающей скоростью, и то, разобьется ли он, зависит только от друга.

Джон делает резкий шаг назад, натыкаясь спиной на косяк, его глаза расширяются, рука с пистолетом дергается, словно в попытке отгородиться от увиденного.

В голове у Шерлока становится так пусто, как будто в чертогах его разума кто-то провел генеральную уборку, выкинув все, что хранилось в них прежде. Заготовленное объяснение, логичное и убедительное, бесследно испаряется из его памяти, и все, на что оказывается способен детектив, это сдавленно прошептать:

– Джон… я… я живой…

Доктор Уотсон сглатывает, раз, другой, открывает рот, глубоко вздыхает, набирая полную грудь воздуха. Шерлок ждет, отчаянно… молясь?.. чтобы друг нашел в себе силы воспринять все спокойно, чтобы не сорвался, не сделал какой-нибудь глупости.

И кому бы ни молился детектив, его мольбы оказываются услышанными. В глазах Джона вновь появляется осмысленность, руки перестают дрожать, еще через пару минут он отрывается от косяка и убирает пистолет за пояс.

– Вижу… – неожиданно хладнокровным тоном произносит Джон.

Пожалуй, слишком хладнокровным, но для того, чтобы как следует проанализировать этот факт, Шерлок слишком взбудоражен собственными эмоциями. Он так рад, что самое сложное позади, душу настолько переполняют облегчение и… гордость за друга, за его самообладание и великолепную выдержку, что Шерлок вскакивает с места, чуть ли не готовый к объятиям…

Но Джон не спешит обниматься. Он отворачивается, наклоняется, убирая с кресла скрипку и смычок, и невозмутимо предлагает:

– Присаживайся…