Возвращение троянцев

Глуп или умён был Лисипп, но его опасения оправдались. На другой день, к полудню, через городские ворота ввалилась толпа человек в триста. С громкими криками люди подступили ко дворцу. Рыбаки и виноделы нижнего города, которым утром передали приказ рыть новый колодец, не подчинились. Они ринулись требовать отмены приказа, а заодно разрешения снять камни и крышку со злополучного колодца. Сказать по правде, им не так уж далеко было ходить за водой — два колодца находились в полутора стадиях, ниже по склону, среди виноградников, и селяне не мешали горожанам брать оттуда воду — весной её было вдоволь. Колодец, а также два источника имелись в верхнем городе (если только можно так громко назвать шесть-семь улиц, примыкавших к царскому дворцу, населённых воинами и ремесленниками). Но просить у кого-то поделиться водой «нижние» считали унизительным, а самое главное, приказ царицы казался им просто женской глупостью — они вполне разделяли недоумение воинов-мирмидонцев: ну как может болезнь возникнуть из-за воды?! К тому же не у каждой семьи нижнего города были рабы, а самим долбить твёрдую землю... Ну, уж нет! Дел с началом весны у всех прибавилось. Рыбаки чинили сети и лодки, подолгу пропадая на берег. Виноделы и колбасники (эти, в отличие от кузнецов, кожевников, гончаров, столяров, корабельщиков, тоже жили внизу, за городской стеной) днями дежурили в гавани, где по наступлении спокойной погоды стало приставать немало купеческих судов: они рассчитывали выгодно выменять оставшуюся с зимы снедь и вино на ткани, масло или зерно, которого у своих селян не осталось. А тут вдруг надо рыть какой-то колодец, когда он уже есть!

Андромаха вышла на террасу. В жестокий неурожайный год ей не раз приходилось принимать посланцев горожан и селян, убеждать, обещать, успокаивать, и хотя такой большой толпы недовольных у дворца до сих пор не собиралось, молодая царица без раздумий решилась сама говорить с жителями. Обычно они приветствовали её поклонами. Поклонились и на этот раз, однако при этом шум не смолк, как бывало прежде, а скорее усилился, возмущённые возгласы раздавались один за другим. Царица подняла руку и стояла так до тех пор, пока толпа не утихла. Потом заговорила. Она старалась говорить как можно твёрже и убедительнее, доказывая, что непонятная болезнь, поразившая нижний город, могла произойти из-за нечистой, чем-то заражённой воды. Самое удивительное: ей, кажется, поверили... Какой-то винодел даже припомнил рассказ своего деда о том, как в один сельский колодец попала дохлая собака, её не заметили, а потом от трупного яда заболели и умерли несколько человек.

— Но можно вычистить колодец, а не закрывать его! — тут же крикнул кто-то из толпы.

Она снова долго убеждала, что это и будет сделано, однако сейчас, весной, воды много, и откачать её всю нелегко, быстро этого не сделать. А пока нужно обязательно вырыть новый колодец и охранять его, и остальные колодцы тоже.

— Значит, ты думаешь, благородная царица, что воду кто-то травит? — спросил один из старых почтенных горожан. — Но в таком случае нужно искать злодея! Только не понятно, кому бы и зачем такое делать?

— Кому-кому? Да проклятым троянцам! — раздался из толпы звенящий ненавистью голос. — Поселили тут разбойников, вот они и пакостят нам, как могут, хотят, чтоб мы со своей земли ушли! Пока они здесь, покоя не будет!

— Тихо ты, тихо! — зашипел в ответ женский голос (среди толпы было несколько женщин). — С ума сошёл!

— Да пускай царица слышит! — ещё громче гаркнул смутьян, не решаясь, однако, выйти вперёд. — Она давно знает, что от её землячков дорогих уже житья никому нет! Выгнать их к сатирам рогатым, и тогда всё будет снова хорошо.

В это время снизу, со стороны гавани, донёсся какой-то шум. Словно множество голосов сплелись в нестройном, возбуждённом крике. И затем послышался топот сотен ног — ещё одна толпа, не меньше той, что собралась возле дворца, бежала, вливаясь в городские ворота. Явственно раздались отдельные вопли, полные смятения, потом женский визг, нестройные рыдания, чья-то отчаянная брань.

— Слышишь, госпожа? — тревожно произнёс стоявший рядом с Андромахой старый Феникс. — Что это? Что это может быть?

— Что-то случилось! — воскликнула молодая женщина, внезапно ощутив накативший волной глухой, беспричинный страх, с трудом подавляя его, не давая отразиться на лице — Сейчас они будут здесь, и тогда...

Тёмная масса людей появилась в узком просвете улицы и выкатилась на площадку перед дворцовой лестницей, смешиваясь с уже собравшимися там горожанами. Лица, искажённые гневом и отчаянием, беспорядочные движения, дикие вопли, — точно богиня безумия Ата, накрыла всю толпу своим мрачным покрывалом и всех превратила в одержимых.

Но почти тотчас причина этого раскрылась, и, услыхав первые же произнесённые кем-то из пришедших слова, те, кто собрался на площади раньше, тоже обезумели.

— Убит! Неоптолем убит!