Читаем Возвращение в кафе «Полустанок» полностью

– Извините, я ничего не видел.

Иджи показала им язык и ушла в кухню.

* * *

Вечером, когда Руфь уложила сына в постель, заботливо подоткнув одеяло, Бадди сказал:

– Мама, мне очень понравился Честер. Как думаешь, а я ему понравился?

– Конечно, милый. Он же подписал тебе свою фотографию, правда?

– Хорошо бы хоть иногда получать от него весточку, как от друга по переписке.

Бадди уснул, а маленького Честера, который покидал Джорджию и отправлялся в очередной город, убрали в чемодан. Он ни сном ни духом не ведал о неизгладимом впечатлении, какое произвел на мальчика, и о том, что время от времени тот будет получать открытку, посланную из несчетной гастрольной поездки, со словами «Привет, Бадди!» и подписью «Твой друг Честер».

Еженедельник Уимс

(НОВОСТНОЙ БЮЛЛЕТЕНЬ ПОЛУСТАНКА, АЛАБАМА)

17 августа 1937

НАША НЕОЖИДАННАЯ ГОСТЬЯ

Вы, конечно, еще не вполне оправились от визита знаменитостей, которому виной, скажу не хвалясь, ваша покорная слуга.

На прошлой неделе мы с Уилбуром прокатились в Гейт-Сити на концерт певческого семейства Оутмен. Уж это было представление! Ничего подобного я не видела и не слышала. Вот что говорит журнал «Слово Божие»: «Спорим на что угодно, вы не встречали группы лучше семейного певческого ансамбля Ферриса и Минни Оутмен». Потом мы стояли в очереди за автографом, и пока Минни подписывала мою пластинку, я сказала: раз уж вы очутились в наших краях, вам непременно надо побывать в кафе «Полустанок» и отведать знаменитых жареных зеленых помидоров от Сипси. Судя по всему, Минни знает толк в хорошей еде. Какое счастье, что она вняла моему совету!

Преподобный Скроггинс очень доволен суммой, собранной на субботнем благотворительном базаре. Последний подсчет дал итог в восемьдесят два доллара с мелочью. На распродаже, устроенной в палисаднике моей соседки Нинни Тредгуд, предлагались предметы коллекционирования, лоскутные одеяла, пироги и прочая домашняя выпечка. Моя вторая половина вызвалась помочь и, как всегда, уснула в кресле, над которым Опал Баттс повесила табличку «Аукционный лот». Как ни прискорбно, поступило лишь одно предложение от пожилой вдовы, готовой расстаться с пятью долларами, и Опал его приняла. Мне пришлось выкупать собственного мужа! Ладно уж, дело благое.

Давеча в кафе услышала анекдот. Есть два верных способа избежать уплаты алиментов: не жениться, а если уж угораздило, терпеть.

Дот Уимс

В поезде

Подарок

Беседа продолжалась.

– Извините за бестактность, сэр, но вы себя жалели? – спросил Билли. – Мол, лишился руки и все такое.

– Еще как жалел, – усмехнулся Бад. – Одно время я только и знал что ныть: бедный я несчастный, жизнь кончена, я никогда ничего не добьюсь, так зачем и пытаться. Еще немного, и я бы стал полной никчемностью. Но все, видишь ли, изменилось. И я знаю точно, когда это произошло.

– Наверное, когда у вас появился протез?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее