Возвращено на доработку

У Валеры зазвонил телефон, он ответил и сразу вышел. Я сидел и смотрел перед собой. Мыслей не было. Те, что пришли, я уже передумал, а новые не приходили. Я смотрел на потухшую сигарету Седого в пепельнице, с которой сегодня уже опасно сближался.

Теперь мой телефон завибрировал. Номер не определился.

– Слушаю.

– Здорово, начальник! Как там? Старшой сдулся уже?

– Гаврилыч, да тут пи..ец полный! Ты сам как? Выписался?

– Я-то? – Поздоровее многих! Долго загораешь, Максим Валерич! Прое..али без тебя актив! Был и нету! Валера широким жестом одарил и сам же всё и разъе..ошил!

– Да уж! Easy come easy go!

– Ладно, что теперь. Сегодня можешь ещё кому-то позвонить – завтра слушать будут. Ты походу в рабство прописался к крокодилу нашему. Этот-то соскользнёт – как пить дать! Так что думай теперь раза два, как минимум. Кнопку я тревожную нажал ещё вчера. Значит больше охотников тебя отпидарасить не будет.

– Гаврилыч, ну ты! – я запнулся от нахлынувших чувств.

– Не благодари – зарплату лучше выдай на дорожку! – Засмеялся.

– Блин, да как теперь!

– Ладно, Макс, держись, короче! Может, пересечемся ещё! Эх, подольше я у вас собирался поработать…

– Да я тоже…

Оставались ещё кредитные клиенты. Я вышел в холл.

– Наташ, Алла у себя.

– Да, Максим Валерьич.

– А Гаврилыч что, вчера звонил?

– Звонил.

– Сказал что-то?

– Своё любимое! Достал уже тренировками – в больнице не лежится!

Я похолодел.

– А ты?

– Ну что – отправила, как положено, проверила выполнение, доложила с контрольным временем.

Выдохнул. «С контрольным временем» означало, что депозиты и расчетные благополучно опустели. Переспрашивать уже не в моих интересах – через день-другой станет известно Гене. И я толкнул дверь с табличкой «Начальник кредитного отдела».

– Максим! – То ли плакала, но выглядела не лучшим образом. А может, выпила вчера больше обычного – об этом пристрастии мы давно всё поняли.

Её высветленные волосы лежали слипшимися сосульками, то тут, то там, выпадая из когда-то идеально уложенной и до скрипа налаченной крайне деловой прически. Это сооружение на голове, по мнению обладательницы, видимо, делало из неё бизнес-леди. Однако же делало и на 5-10 лет старше. К этой жертве, впрочем, Алла была готова. Чего только не сотворишь с собой ради солидности, когда тебе всего двадцать пять, и встречные мужчины готовы видеть в тебе если и партнера, то никак не делового. Да, такая прическа могла отбить охоту у иных, не слишком решительных, потенциальных кавалеров. Недостатка в поклонниках Алла, похоже, никогда не испытывала. Вкупе с изрядным стажем замужества это создавало определенные предпосылки для экзистенциального кризиса. Но на этот счёт у Аллы имелось испытанное средство – бытовой алкоголизм. Впрочем, сейчас многолетнюю гармонию что-то нарушило.

– Максим, что п-произошло? – По сложному аромату стало понятно, что Алла успела приложиться уже на рабочем месте, чего раньше ни разу не случалось.

– Алла, ты что, выпила?

Она только грустно улыбнулась. У меня появилось тревожное предчувствие, и я заговорил совсем не о том, о чём собирался:

– Ты прямо пугаешь!

Она глянула на меня исподлобья и уже будто затравленно. Я осторожно продолжил:

– У нас что, есть фуфельные выдачи? – По чехарде эмоций на лице я понял, что попал, не целясь.

Алла торопливо готовилась разрыдаться.

– Сколько? – Я придвинул стул и сел напротив.

– Да один, господь с вами! – Она всхлипнула и полезла за салфетками

– Кто?

– Аракелян.

– Господи, – немного отлегло, – да у него же лимит смешной. Сколько там кстати? Совсем всё плохо?

– Пятьдесят. Проценты платит. В следующем квартале погашение по плану начнётся – гасить ему нечем.

– Как нечем? Мы же ему на оборудование выдавали – с ним что?

– Не купил он никакого оборудования – крыша половину забрала за какие-то косяки, из второй проценты платит. Может на пару погашений ещё хватит, потом всё!

– В залоге что?

Алла заплакала:

– Не оформлен залог. – Она подвывала как платная плакальщица на похоронах, но вот мне её уже стало жалко. Тем более, что для банка и для владельцев (теперь бывших) всё это не играло уже никакой роли. Ну захотелось девочке денег – откатил ей этот Аракелян из своей полташки – сам попал, конечно. Бандюки у него тоже полные дебилы – ну время да, оно такое. Ну что, понять и простить? Но мне надо было её дожать, нужен был момент истины! Да и любопытство – а как же! «А может я садист? – Да не, не похоже.»

– Алл, ну чего тебе не хватало? С твоей-то зарплатой! Ну сколько тебе отслюнявил этот Ашот?

– Арам. – Она всё ещё плакала и умоляюще смотрела сквозь слёзы.

Меня, помню, прямо пронзило от неожиданной догадки. Я представил смуглого, сухощавого, всегда дорого и броско одетого А.Г. Аракеляна. «Да ну, не может быть!»

– Алл, ему же самому полтинник, не меньше!

Она опять всхлипнула.

– Он по утрам бегает. – И снова заплакала.

Свет окончательно померк. Рушилось незыблемое – моя вера в то, что я разбираюсь хоть как-то хоть в каких-то мотивациях противоположного пола. И это человек, с которым я несколько месяцев бок о бок…

«Блин, тоже, что ли бегать начать?»