Дальше Карфагену было уже бесполезно сопротивляться, поскольку это привело бы к уничтожению самого города. Воспоминания о судьбе Капуи, Тарента и Сиракуз были еще свежи. Условия мирного соглашения оказались еще более жесткими, чем те, о которых договорились раньше. Размер компенсации повысился до десяти тысяч талантов, которые надо было платить в течение пятидесяти лет. Карфаген оставался независимым, но его границы становились такими же, как перед войной (приблизительно в границах современного Туниса). Он должен был возвратить бывшие нумидийские земли, которые требовал Масинисса. Город не мог вести войны за пределами Африки, однако и в Африке он мог воевать только с разрешения Рима. Весь флот, за исключением разрешенных десяти трирем, необходимо было сжечь. Карфаген больше не существовал как средиземноморская держава.
Когда проект соглашения представили совету старейшин, один член совета встал и выступил против одобрения проекта. Ганнибал силой стащил его с возвышения для ораторов. Все осудили Ганнибала за такое непристойное поведение, и он принес извинения. Полибий так передает его слова: «Вы должны простить мой проступок, ибо сенаторам известно, что я покинул родину на девятом году от роду и возвратился домой сорока пяти лет с лишним… Поразительным безрассудством показалось мне, что карфагенянин, хорошо знающий все, что замышлялось нашим государством и отдельными гражданами против римлян, теперь не преклоняется с благодарностью перед судьбою за столь милостивое обращение победоносного врага… Посему я прошу не входить более в рассуждения и единогласно принять условия мира».
Совет старейшин последовал указанию Ганнибала и принял предложение заключить договор на указанных условиях.
Два римских легиона под командованием одного из консулов находятся на марше. День близится к завершению, и скоро начнет темнеть. Длинная колонна прибывает к месту стоянки, и люди приступают к своим обязанностям в соответствии с распорядком дня. За несколько часов они разбивают военный лагерь.
Эти действия всегда проходят по одной и той же схеме. Сначала командир уходит вперед и находит подходящее место для стоянки. После этого решают, где будет стоять палатка консула или преторий (
Место стоянки сразу же превращается в копошащийся муравейник. У каждого легионера — свои обязанности. Одни копают ров, насыпают невысокий вал и ставят на нем колья (каждый воин приносит по одному колу) в виде защитного частокола. Другие устанавливают ровными рядами палатки. Определены пароли и выставлены часовые, командиры готовятся к обходу. Ко времени наступления ночи место стоянки превращается в небольшой город.
Весь этот процесс является замечательным примером дисциплины под единым началом. Когда эпирский царь Пирр стал свидетелем того, как римские легионы располагаются на ночлег, он был потрясен и впервые признался, что во время войны с Римом он, по-видимому, столкнулся с таким соперником, которого ему не удастся победить. Другой грек, историк Полибий, в качестве отступления от своего изложения войны с Ганнибалом, оставил подробное и восхищенное описание того, как располагаются войска республики. Он пытался понять причины успешной деятельности римских легионов во время и после войны.
Когда возникала необходимость призвать в армию новых воинов, консулы объявляли о дне, когда все мужчины призывного возраста, от 17 до 46 лет, имеющие собственность, оцениваемую более чем в четыреста денариев, должны собраться на Капитолии. Денарий — мелкая серебряная монета, ценность которой сегодня трудно вычислить из-за совершенно непохожих экономических условий. В то время легионер получал треть денария в сутки. Каждый призывник приписывался к тому легиону, где он должен будет служить, и к той категории воинов, к которой он относился. Легково-оруженные воины — велиты (